Свет между нами

– Венский гастрольный оркестр. Ты пойдешь на прослушивание?

– С чем? – спросила Шарлотта, и ее голос дрогнул. – Ее больше нет. Моей скрипки нет. Родители столько работали… и теперь ее нет. Такое ощущение, будто я лишилась руки или ноги. Это странно, поскольку мне уже приходили мысли о том, что я больше не буду играть, во всяком случае профессионально. Но я скучаю по скрипке. Очень сильно, Ной. Я скучаю по Крису.

Шарлотта расплакалась.

Зарывшись лицом в ее волосы и чувствуя, как она сотрясается от рыданий, я остро ощущал ее боль и горе.

– Поплачь, Шарлотта, – шептал я. – Все хорошо.

– Он действительно ушел навсегда? Его больше нет?

– Да, детка, его больше нет.

Она зарыдала еще сильнее, судорожно сжав мою руку, и я обнимал ее, всей душой разделяя ее боль.

– Все сводится к одному, – надломленным голосом сказала Шарлотта. – Моя музыка, любовь и страсть, которую я чувствую при игре. Когда Крис умер, играть стало слишком больно, но я не знала почему. Теперь, наверное, знаю, – она сглотнула слезы, или они просто иссякли. В горле у нее пересохло. – Потому что кажется несправедливым двигаться дальше, когда этого не может сделать любимый человек.

Я до боли зажмурился.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Шарлотта. И сделаю что угодно, чтобы так и было.

– Я счастлива с тобой, Ной. Счастлива, как никогда.

Она развернулась в моих руках и поцеловала меня. Я ощущал ее соленые слезы, ее нежность и любовь ко мне. Наш поцелуй быстро углубился, и вспыхнувшее желание осушило ее слезы, но я медлил. Она была так расстроена.

– Я хочу этого, – выдохнула Шарлотта. – Хочу тебя, Ной. С тобой я забываю обо всем плохом.

Она целовала меня снова и снова, пробуждая во мне странное чувство, пьянящее, возбуждающее и дезориентирующее одновременно. Весь мой мир сужался до одной лишь Шарлотты: ее кожи, дыхания, сладостно податливого тела. Она скинула футболку и трусики, и когда наши тела слились в единое целое, я утонул в ощущениях, полностью растворившись в них.

Шарлотта прильнула ко мне и почти мгновенно погрузилась в сон. Она обессилела, излив долго тяготившую ее боль. Я верил, что она счастлива со мной, но этого было недостаточно. Я мог сделать больше. Я должен был сделать это для нее.

Днем, перед прощанием с семьей, Ава отвела Шарлотту на «девичий» разговор. Воспользовавшись возможностью, я отыскал Люсьена и объяснил ему, что я от него хочу. Я говорил по-французски, чтобы Шарлотта ничего не поняла, если появится рядом, но я этого не замечу.

– Ты уверен? – с сомнением спросил Люсьен, хотя тон у него был довольный. – Это займет какое-то время.

– Уверен. Сделай все, что потребуется.

На мое плечо легла его ладонь.