Свет между нами

– Оу.

Люсьен остановился и мягко похлопал меня по руке.

– В жизни бывают времена, когда мы должны делать так, как будет лучше, и чаще всего это «лучше» не значит «легче».

Мы подошли к таунхаусу Лейка, и я подняла взгляд на трехэтажный дом, стараясь не думать обо всем, что стоит на кону. Люсьен снова ободряюще похлопал меня по руке.

– Веди себя так, словно проходишь собеседование на обычную должность. Будь честной, будь собой. Дай ему смягчиться в отношении тебя, насколько это возможно, а остальное предоставь мне.

Люсьен отпер переднюю дверь и посторонился, давая мне пройти.

– Ной? Nous sommes arrivés[10].

В ответ тишина.

Люсьен рукой показал мне первой подняться по лестнице. Он делал это из вежливости, но я ощущала себя человеческим щитом, пока не вспомнила, что Ной меня не увидит. Будь я в сомбреро или в балетной пачке, это не имело никакого значения. Первое впечатление обо мне сформируется, когда я заговорю.

Не очень утешительная мысль.

В кухне на втором этаже справа от меня немного прибрались. Наверное, на выходных сюда заглядывал Люсьен. Стеклянный кофейный столик, очищенный от мусора, теперь стоял между бежевым кожаным диваном с одной стороны и таким же креслом с другой.

В кресле сидел Ной Лейк.

На секунду все разумные мысли покинули мою голову. Осталась лишь одна: промофото «Планеты Х» не передавало всей его красоты. Ни капли.

Ной был одет в черную футболку с V-образным вырезом, серые спортивные штаны и новые беговые кроссовки. Его торчащие из кресла бесконечно длинные ноги подтвердили мое предположение: он высокий. Точно выше ста восьмидесяти сантиметров.

Несчастный случай никак не отразился на его внешности, хотя кожа стала бледнее и волосы отросли. Точеные скулы покрывала легкая щетина. Если уж на то пошло, вживую Ной был еще привлекательнее, чем на фото, – потрясающий образец мужской красоты. Вот только чего-то не хватало.

«Улыбки», – осознала я. Трагедия лишила его этого. Мужчина на фотографии сиял, был полон жизни и joie de vivre[11], как сказал бы Люсьен. С красивого лица Ноя, сидящего передо мной, казалось, никогда не сходило хмурое выражение. Оно словно въелось в его черты. Все эти месяцы он, наверное, и помыслить не мог об улыбке.

Я смутно ощутила, что Люсьен положил ладонь на мою поясницу и мягко подтолкнул меня вперед, чтобы я дала ему пройти. Он подвел меня к дивану напротив Ноя. Я молча села и положила футляр со скрипкой возле ног.

– Ной, comment ça va? Bien?[12]

Ной неопределенно хмыкнул. Он не сводил своих потрясающих ореховых глаз со столика.

– Ной, это Шарлотта Конрой, – представил меня Люсьен.