Частица твоего сердца

– Так-так-так, и что у нас здесь? – Холден бочком подошел ко мне и встал рядом. Как всегда, в длинном пальто и шарфе, хотя на улице было тепло. Засунув руки в карманы брюк, он качнулся на каблуках, небрежно оглядывая развернувшуюся сцену. – Мой милый Ронан вот-вот надает по заднице двоим ушлепкам, – он ухмыльнулся. – А ведь еще нет и полудня.

Я грубо оттолкнул от себя Фрэнки. Он отступил назад, и на его лице мелькнуло облегчение, которое быстро сменилось презрительной ухмылкой.

– Так я и думал, – поддразнил он. – Ссыкло.

– Неожиданный поворот событий, – пробормотал Холден, бросив на меня растерянный взгляд.

– Вовсе нет, – встрял Фрэнки. – Просто Венц превратился в огромного слюнтяя, – теперь он ухмылялся сильнее. – Или, может, отец сломил тебя. Дело в этом? – Он склонил голову набок. – Думаю, да. Он укротил тебя, как собаку.

– Собака. – Рассмеялся Майки. – Хороший мальчик, Венц. Кто у нас хороший мальчик?

Я не заглотил наживку, и они с Фрэнки, стукнувшись кулаками, ушли, все еще посмеиваясь. Я втянул воздух через нос, заставляя кулаки разжаться.

Я ощутил на себе взгляд Холдена.

– Оставь это, Пэриш, – проговорил я и зашагал к нашему месту у низкой стены.

Но Холден не смог бы забыть об этом, даже если бы ему заплатили. Он подошел ко мне и небрежно прислонился к скрепленным цементом кирпичам.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Тревожишься? Спятил? Ронан Венц, которого я знаю, не упустил бы шанс надрать Дауду задницу. – Он прищурился. – Тебя ведь зовут Ронан, правда?

– Отвали, – вяло проговорил я и взглянул на свои мозолистые руки с покрытыми шрамами костяшками пальцев. – Я не всегда дерусь. Так?

«Каков отец, таков и сын…»

Из голоса Холдена тут же исчезло поддразнивание.

– Так. Но когда дерешься, то ради благого дела. Вроде защиты нас с Миллером на вечеринке у Блейлока.

– Ты выпрыгнул передо мной, когда Фрэнки держал разбитую бутылку.

– Это пустяки. Когда Фрэнки вытащил электрошокер, ты был готов драться один за всех. Исключительно из благородства. Тогда как у меня скорее возникло психопатическое желание умереть.

Я взглянул на него.

– Ты все еще хочешь умереть?

– Мы с жизнью заключили перемирие. Пока.