– Я не понимаю. – Голос ее зазвучал мягче. – Это имеет отношение к случившемуся с твоей мамой? – Я резко вскинул голову. – Мне сказал Миллер.
Я выругался.
– Ему не стоило болтать.
– У него просто вырвалось. Он волнуется за тебя.
– И все равно ему следовало держать рот на замке.
– Что произошло?
– Ты не захочешь это слышать, Шайло.
– Но я хочу. Если у нас есть шанс… или хоть что-то, не стоит ничего скрывать друг от друга. С учетом обстоятельств, я довольно откровенно поведала тебе о своих проблемах.
– Я знаю.
Больше я ничего не добавил, и она кивнула, теряя надежду.
– Если ты правда хочешь, чтобы я ушла, хорошо. Но тогда на этом все закончится. Не будет ни телефонных звонков, ни сообщений. И не стоит появляться в дождь у меня под дверью…
Глаза ее на миг блеснули, но она быстро сморгнула подступившие слезы. Боже, я едва сдержался, чтобы не вскочить со стула. Мне хотелось сжать ее в объятиях и целовать до тех пор, пока прошлое не останется где-то далеко, уже не способное нас затронуть.
Внезапно перед моим взором предстало нечто худшее. Будущее, в котором не было Шайло.
– Я там был, – выпалил я; слова вылетали изо рта резко и быстро. – Мама грозилась его бросить, поэтому он взял бейсбольную биту и позаботился, чтобы этого не случилось. И она уже никуда не смогла бы уйти.
Шайло резко прикрыла рот ладонью.
– Господи…
– Так поступил мой отец, – продолжил я. – В моих венах течет его кровь. Я его сын. Ущербное детство. Драки. Ярость от случившегося… Он был полным дерьмом… Но все это во мне. И меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы это уродство коснулось тебя.
Она опустила руку, и ее выражение лица смягчилось.
– Я не вижу в тебе никакого уродства, Ронан. Ты защищаешь друзей от издевательств придурков, привлекаешь внимание к насильникам… Выходишь под дождь, дабы убедиться, что с идиоткой, не отвечающей на звонки, все в порядке.