– Мой магазин разорен, а отец оказался насильником. Вот так.
Биби вздохнула и взяла меня за руку.
– О, милая…
– Я не хочу об этом говорить, – произнесла я. – Я не знаю, как говорить об этом. Или что думать, чувствовать… Лишь ужас. Отвращение. Грязь. Я чувствую себя такой грязной, Биби…
– Даже не смей так говорить. Ты не сделала ничего плохого. И с тобой все в порядке. Полностью.
Я слишком вымоталась, чтобы спорить, да и в любом случае это было бесполезно.
– Где все? – спросила я.
– Вернулись в отель, но готовы приехать, как только ты почувствуешь себя лучше.
Я лишь покачала головой.
– Скажи им, пусть едут домой. Поблагодари их, но пусть уезжают.
– Давай, – проговорила Биби. – Устроим тебе душ. И немного накормим. Тебе нужно поесть. Тогда ты почувствуешь себя лучше и сможешь мыслить более ясно. Когда ты отдохнешь, мы сможем подумать, что сделать с твоим магазином…
– Мой магазин, – усмехнулась я. – Нет никакого магазина, Биби.
Она поджала губы, выражение ее лица казалось жестче, чем я когда-либо видела.
– А теперь послушай меня, Шайло. Прошлой ночью случилось нечто ужасное. Очень-очень плохое. И ты можешь испытывать из-за этого какие угодно чувства. Но не имеешь права сдаться. Ты меня слышишь?
Слово «сдаться» в данный момент звучало действительно заманчиво. И весь мой многолетний труд теперь балансировал на краю высокого обрыва. Едва удерживаясь на нем.
– Моя страховка здесь не поможет, – проговорила я. – Она касается безопасности клиентов и краж, а не разрушения. А ремонт, уборка… – С кислым смешком я покачала головой. – Все соответствует случаю, правда? Я рвала задницу ради этого магазина, стремясь доказать маме, что чего-то стою. И могу создать нечто прекрасное. Но все оказалось сломано, разбито и выкрашено в черный, как и мамина жизнь той ночью. Она тоже подверглась разрушению.
Биби крепче сжала мне руку.
– Шаг за шагом. Мы разберемся со всем и сделаем еще лучше. Но сначала главное. Душ и еда.
Я уступила и поднялась на дрожащие ноги.