Частица твоего сердца

– Держись, малыш, – проговорил я. – Просто… держись.

Я поспешил в Хижину, где хранился запас одеял, собранных нами за зиму, и схватил одно из них.

– Кто я? – спросила Шайло, свесив голову на грудь, когда я накинул одеяло ей на плечи. – Я – ошибка. Нет. Хуже чем ошибка.

– Никакая ты не ошибка, – произнес я, опускаясь перед ней на колени, чтобы оказаться лицом к лицу. Я плотнее закутал ее в одеяло. – Тебе нужно вернуться домой…

– Ошибка, по крайней мере, звучит не так жестко. Но кто я… – Она покачала головой. – Я – плод насилия.

Я услышал боль, звучавшую в ее словах, и стиснул зубы.

– Шайло, посмотри на меня. Ты не… такая. Ты…

«Все хорошее и прекрасное в моей жизни».

Но я разрушил жизнь ей. Я сжал челюсти.

– Поехали. Нужно отвезти тебя домой.

Шайло содрогнулась и покраснела, и ее вырвало снова. Она тяжело дышала, хватая ртом воздух.

– Я пуста, – отдышавшись, проговорила она и взглянула на меня затуманенными карими глазами, в которых блестели слезы. – Во мне ничего нет, потому что я пуста внутри. Я просто… ничто.

– Перестань так говорить, – произнес я, поднимая ее с шезлонга. – Ты меньше всего, черт возьми, походишь на ничто.

«Ты для меня все, но я напортачил».

– Мне жаль, Шайло, – проговорил я, крепко прижимая ее к себе. – Чертовски жаль.

Но она уже, к счастью, потеряла сознание, так что я просто пошел дальше.

Глава 30. Шайло

Я не помню, как шла к Хижине. А после того, как жадно выпила пиво, найденное в мини-холодильнике парней, ночь вокруг подернулась дымкой. Будто бы я погрузилась в темный пруд и брела сквозь мрак. В миллион раз лучше, чем резкий, мучительный свет реальности. У меня перед глазами вспыхивали образы. Осколки стекла, блестевшие, словно бриллианты. Черные полосы краски из баллончика. Выражение ужаса на лицах моих родных. Жалость.

И под всем этим скрывалась мамина правда.

Лучше утонуть.