– Давно пора, – проговорил я.
– Я не часто играю для других.
– Почему нет?
– Не знаю. Да ты и не захочешь слушать то дерьмо, что я написал.
Я бросил свежие дрова на тлеющие остатки зажженного ранее костра.
– Откуда ты, черт возьми, знаешь?
– Какую музыку ты слушаешь?
– Тяжелую. «Melvins». «Tool».
– Да, а играю я вовсе не это. По большей части я писал песни для девушки.
– Девушка. – Я открыл очередную бутылку пива и протянул ему. – Сейчас мне по-настоящему жаль, что ты не можешь напиться.
– Аминь, – проговорил он, и мы чокнулись бутылками с пивом. Из-за диабета Миллер мог выпить максимум две.
– Что за история? – спросил я.
– Ты просто назовешь меня слюнтяем, посоветуешь трахнуть другую девчонку и смириться с этим.
– Ага, все может быть.
Он рассмеялся, но потом тяжело вздохнул.
– Это попросту безнадежно. Она богатая и совершенная, а я бедный ублюдок, у которого не работает поджелудочная железа.
Я фыркнул от смеха.
– Ее зовут Вайолет, – продолжил Миллер, не отрывая взгляда от огня. – Когда мне было тринадцать, я обмочился и потерял сознание на ее заднем дворе. А когда очнулся в больнице, увидел, что она сидела рядом и выглядела неважно. Она плакала из-за меня. Потому что беспокоилась, понимаешь?
Я не понимал. У меня никогда не было девушки, которая бы проливала надо мной слезы. Я даже представить себе этого не мог.
– В тот миг я понял, что она создана для меня. Навсегда. – В голосе Миллера появилась горечь. – И в тот же день мы поклялись на крови, что останемся друзьями. Идея Вайолет. – Он стянул шапку и провел рукой по каштановым волосам. – Как-то так.