– Так что да, – сказал Кори, окруженный репортерами. – Спасибо. Большое спасибо.
Лучезарный репортер повернулся лицом к камере.
– Вот так вот. Скромные слова скромного героя, но тем не менее героя. Фрэнк? Возвращаюсь к вам.
Я выключила телевизор и бросила пульт на диван. Почти две недели я не виделась с Кори, и я думала, что справлюсь с этим. Мой сон был беспокойным, и я несколько раз едва сдерживалась, чтобы не поехать в больницу. Один раз я даже дошла до подъездной дорожки, но остановилась. И вот теперь его показывали по новостям в перерывах между моими безобидными утренними шоу.
Я посмотрела на часы. Моя первая встреча с доктором Кинли была назначена через сорок пять минут. Наконец-то. К нему была запись за недели вперед, и вот наконец освободилось время, чтобы принимать меня на регулярной основе.
Я запрыгнула в свой «Мини Купер» и, несмотря на пробки Лос-Анджелеса, приехала раньше назначенного времени.
Кабинет доктора Кинли был теплым, простым, уютным. Я ожидала, что буду лежать на одной из этих длинных кушеток спиной к доктору, а он будет курить трубку и расспрашивать меня о моем отце.
Вместо этого добродушный мужчина лет шестидесяти, с аккуратной бородой с проседью усадил меня на обычный диван в своем кабинете, а сам сел в кресло напротив меня. Между нами стоял небольшой столик, заваленный журналами, секретарша принесла мне немного воды. Вся обстановка больше напоминала чью-то гостиную, нежели кабинет психотерапевта. Единственное мое предположение, оказавшееся верным, – это то, что доктор Кинли пользовался блокнотом.
– Итак, – начал он мягко и с нежной улыбкой. – Почему бы нам не начать с вашего рассказа о том, что привело вас ко мне?
Я вкратце рассказала ему об ограблении.
– И теперь я чувствую, что не могу двигаться дальше, – закончила я. – Я не могу отпустить эту ситуацию.
– Всю ситуацию? – спросил Кинли. – Или есть какой-то конкретный, особенно травмирующий пункт, который всплывает в вашей памяти?
– Травмирующий? Эм, нет, – медленно ответила я. – Ну, на самом деле я не могу спать, и подпрыгиваю, когда слышу громкие звуки, и мне некомфортно стоять в очереди в продуктовом магазине. Я продолжаю оглядываться через плечо. Но я знаю, что все это со временем пройдет. Нет, я постоянно думаю о…
– Вы слышали о стокгольмском синдроме? – я взглянула на доктора.
– Слышал. Вы испытываете привязанность к злоумышленникам?
– Нет. Но мне кажется, что, вероятно, существует похожее расстройство или синдром, или называйте это как хотите, когда кто-то чувствует себя действительно… привязанным к тому, кто прошел через то же испытание. Так бывает?
– Мы говорим о… – доктор Кинли сверился со своими записями, – мистере Бишопе?