Сахар и золото

Несколько мгновений Опал сверлила меня внимательным взглядом, а после осмотрелась по сторонам в поисках места, где можно посидеть в тишине.

– Не хочешь пойти куда-нибудь? – предложила она. – В более уединенное место?

Я отрицательно покачала головой.

– Так я могу передумать. А сейчас мне очень надо выговориться.

– Валяй.

Опал подвела меня к старой деревянной скамейке, декорированной кованым железом. Впереди за небольшой полоской песка простирался бледно-голубой океан.

– Расскажи мне, милая, – попросила она, когда мы сели. – Вдруг тебе станет легче.

«Давай, доверь ей свои тайны, пока этот яд не разъел тебя еще сильнее».

Я сделала глубокий вдох.

– В последний год, перед тем как я ушла от Стива, мы почти не спали вместе. Он скрывал от меня интрижки и, как мне казалось, ненавидел меня. Выводил из равновесия, а потом возвращал назад, когда я уже думала, что он порвал со мной.

– Придурок, – пробормотала Опал.

– Однажды ночью он явился нетрезвый и возжелал меня. Черт возьми, я была счастлива, – с досадой воскликнула я. Изнутри поднялась волна стыда за подобное унижение. – Наши отношения трещали по швам, но я все еще на что-то надеялась. Мы переспали. Все случилось быстро, и он сразу же отрубился. Однако это положило начало… новой жизни.

Мы с Опал сидели на скамейке, которая стояла на дощатом настиле, вокруг шумел океан, но все исчезло, и я вновь оказалась в том маленьком домике на окраине Дулута. Изолирована. Одна. А за окном валил снег…

– За окном была зима, – продолжила я. – Налетела сильная метель, нас практически занесло снегом. У меня заболел живот, а когда я зашла в ванную, внутри уже просто горело. Я попросила Стива отвезти меня в больницу, но он посоветовал выпить клюквенного сока, сообщив, что все пройдет. Мне становилось лишь хуже. В какой-то момент словно щелкнули выключателем, Стив стал внимательным и милым, как в начале наших отношений. Но он просто испугался. Боль… – обхватив себя руками, я коснулась нижней части живота, – мне казалось, что я проглотила огонь, и он проник в самые потаенные места. Поднялась температура, аспирин, который давал мне Стив, не помогал. На третью ночь я попыталась дойти до ванной и едва не свалилась в обморок. Я кричала и кричала, а потом упала на пол. Умоляла его отвезти меня в больницу. Думала, я умираю. – Опал издала какой-то звук, но ничего не стала никак комментировать, давая мне возможность выговориться. – Наконец Стив сдался и отвез меня в больницу. Он походил на вора, который после ограбления возвращался в банк. Выглядел напуганным. А я чувствовала себя так, словно меня пронзили осколками раскаленного стекла. Врачи вкололи антибиотики и обезболивающее, назначили кучу анализов и в итоге обнаружили инфекцию. Стив изменял мне, – буквально выплюнула я, – и заразил меня дрянью, из-за которой произошло воспаление органов малого таза.

– Боже мой, – почти прошептала Опал.

Слезы тут же наполнили мои глаза и потекли по щекам.

– Инфекция чуть не убила меня. Еще сутки, и все. В первые дни я даже жалела, что этого не произошло.

– Почему?

– Болезнь оставила шрамы. Много. – Я изо всех сил старалась сдержать рыдания. – Доктор сообщил… он сказал… после такого вероятность, что я смогу забеременеть лишь десять процентов. Десять процентов, Опал. Десять.

Воспоминание о том, как доктор озвучил прогнозы, снова и снова прокручивалось в моей голове, разрывая сердце.