– Семьдесят восемь.
– Много.
– Что поделать, после войны многие потеряли мужей и не смогли удержаться на плаву.
«Наверное, речь о войне с Моронами, после победы над которыми драконы заключили мирный договор с Занданией», – сообразила я, выуживая информацию из воспоминаний принцессы.
– А каков возраст детей? Почему я не видела никого старше семи лет? – чуть прибавила я голоса.
– Они сейчас на занятиях.
– Как устроен учебный процесс? Какие предметы им преподают?
Директриса посмотрела на меня странно и чуть замешкалась с ответом. Я поняла почему.
– Дети до восьми лет помогают следить за младшими и на огороде, мы кое-что выращиваем для себя. С восьми лет начинается обучение грамоте и счету, а еще они могут попробовать себя в будущей профессии. На территории приюта есть столярная, обувная, швейная мастерские. Девочек учим домоводству.
Я напряглась, но постаралась не делать поспешных выводов и продолжила расспросы:
– Приют существует на пожертвования или есть дотации из государственного бюджета?
Мадам Аббинсон напряглась, услышав незнакомое слово, и я сообразила, что на автомате произнесла «дотации» на русском. Значит, принцесса не знала этого термина.
– Мы существуем на пожертвования благотворительных обществ и неравнодушных граждан.
– До какого возраста дети находятся в приюте?
– До двенадцати лет. После направляем в гильдии мастеровых, где их распределяют в ученики.
– Ученики получают оплату за свой труд?
Опять удивленный взгляд.
– Нет, они работают за кров и еду до шестнадцати лет. Если будут прилежны, то потом смогут остаться в помощниках и вырасти до мастера.
– А если нет?
– Тогда вольны идти куда хотят в поисках счастья.