В голове строем закрутились мысли о работе.
Усталый мозг радостно перерабатывал полученную пищу и словно отдыхал, перебирая привычные рабочие задачи.
Тут все понятно и просто. Четко. Есть система.
В жизни же — сплошной бардак.
Я, кажется, начала понимать Громова и его образ жизни — редкие, но затяжные загулы, срывы… Просто, чтобы нахвататься впечатлений, и снова вернуться в ту среду, где даже самая сложная задача — решаема, если разобрать ее на составляющие.
— Виолетта Павловна? — просипел голос в коридоре подъезда.
Я чуть сердечный приступ не схватила, когда из дальнего угла подъезда поднялась фигура в просторном спортивном костюме и двинулась ко мне шаркающей походкой.
— Что вы хотите? Кто вы?
Я крепче сжала сумочку от Guess. У нее такие плотные, острые углы. Клянусь, отфигачу сумкой, если понадобится!
Кто он такой? Лицо капюшоном скрыто. Отброс? Вроде не похож. Спортивный костюм — фирменный, на ногах тоже оригинальные найки.
К тому же откуда отбросам знать мое имя-отчество?
— Кто вы такой? — еще раз требовательно спросила я.
— Держите…
Мужчина сунул левую руку в карман, вытащил из него две пачки купюр, протянул мне. Движения вялые, кое-как. Из-за сильно опухших пальцев, которые выглядели так, будто побывали в мясорубке. Правая рука вообще странно к телу прижата.
— Это ваше. За операцию… — прошамкал.
— За операцию?
До меня дошло.
Я быстро сдернула капюшон с головы мужчины и с огромным трудом узнала в опухшем, почерневшем лице черты Ширликова — того самого врача и директора клиники, куда я обратилась для восстановления слуха дедушки. Смазливое лицо красавца превратилось в отбивную.
— Держите. И простите, пожалуйста, за все, — кивнул осторожно и попятился, снова накинув на голову капюшон.
Я автоматически спрятала деньги в сумочку — даже навскидку там гораздо больше… Я в шоке молча смотрела, как он уходил — едва переставляя ноги, поскуливая, как побитая собака.