Кровь завоевателя

– А Селена? – спросила я.

– О Като я ничего не знаю. А Селена – наша пленница. Интересно, что предложит император Крестеса за ее возвращение.

– Она должна вернуться домой, она это заслужила. – Селену я тоже страшно подвела и теперь могла надеяться лишь на то, что ее отец даст йотридам все, чего они пожелают. – А Кярс?

– Он потерял слишком много людей, и мы собираемся осадить Песчаный дворец. Если Кярсу хватит ума, он уйдет в Мерву или в Зелтурию, пока мы еще не успели окружить дворец. Можно считать, Кандбаджар уже наш.

– Кандбаджар – это лишь один город. Вам придется завоевать и остальную Аланью. А Кярс. Он захочет отобрать сына. И меня.

Начав эту войну, я покончила с шестивековым правлением Селуков в Кандбаджаре. И если словам Пашанга можно верить, возродила Путь потомков. Как же странно – все потерять и все равно победить.

– Конечно, он захочет получить вас обратно. Превосходная наживка. – Пашанг потянулся и зевнул. – Война – это только начало. Мне стоит поблагодарить тебя за то, что развязала ее. Если честно, ты мне даже нравишься, Зедра. Жаль, что тебя не станет. Боюсь, Нора и близко с тобой не сравнится.

Ну надо же, похвала.

– Сделай мне еще одно одолжение… – Я задохнулась от стыда и в конце концов не смогла сдержать слезы. – Не рассказывай обо мне моему сыну. Он не должен знать, какой ужасной была его мать. Если Нора такая заурядная, как ты говоришь, она будет ему гораздо лучшей матерью, чем я.

– Да брось, я был бы счастлив, если бы у меня была такая мать, как ты. – Пашанг хохотнул. – Но ты права. Думаю, будет лучше, если все тебя забудут. – Он протянул мне книгу, открытую на странице с кровавой руной: – Пора тебе в последний раз помолиться.

Значит, я умру как Зедра, гордая дочь Хисти. Но я ведь не была ею? Я воевала за свою кровь, хотя она не текла в моих жилах, как и у моего сына. Настоящая Зедра, ее душа, наверняка в Барзахе. Я была лишь тенью. Миражом.

Все было бессмысленно. Просто интриги злобного ангела, желающего проклясть эту землю.

Я поцеловала спящего сына в лоб:

– Прощай, Селук.

Я сделала глубокий вдох, последний в качестве Зедры, вытянула палец и коснулась руны.

Эпилог. Сира

Когда мы приехали, дворец был пуст. Похоже, Кярсу хватило времени, чтобы погрузить сокровищницу и сбежать из города, оставив нас в шатком положении. Но Кандбаджар, мой дом, сам по себе был сокровищем.

Первые ночи в Песчаном дворце были тяжелыми, и не только из-за моих ноющих костей. Лежа на шелковых простынях и глядя на молодую луну за окном, я бесконечно размышляла обо всем, что совершила, и не могла ни есть, ни спать.

Неужели Лат и правда мертва? Чья рука ее сокрушила? Чего хотел Марот? Нет, не Марот, а тот, кому он служил.

«Это не игра, где ты просто пешка, которую приносят в жертву», – сказал Марот, когда мы боролись с ним в соборе святого Базиля. «И я буду страдать из-за своего поражения, но не один», – сказал он в пустыне. Но если Марот – пешка, то кто тогда я? Кто все мы?