Белый опустился на колени перед дверью, прикрыл нос и рот платком, завязал его на затылке и достал из кармана в поясной сумке бутылёк. Стоило быть осторожным. Он задержал дыхание, открыв пробку, высыпал порошок тонкой линией под самым порогом и помахал рукой, чтобы запах скорее проник через щель под дверью в комнату.
У князей и бояр было принято, чтобы рабы спали прямо на пороге и сторожили господ. Так никто не мог проникнуть внутрь, не толкнув дверью холопа.
Плотно закрыв бутылёк, Белый спрятал его обратно в карман и отошёл на несколько шагов, подождал.
Старый большой дворец едва слышно поскрипывал, будто дышал во сне. Шумели летучие мыши на чердаке. Сверчок тянул свою унылую песню где-то за стеной. Белому нравилась его работа. Она обычно была тихая, спокойная. Он всегда приходил по ночам. Это Грач любил шум, крики, вопли. Брату слишком нравился страх. Белый, как и все мертвецы, предпочитал покой.
Держа наготове нож, он тихо приоткрыл дверь. На пороге и вправду лежал мужчина. Темноволосый. Здоровый, точно медведь. Такого бы в поле отправить пахать, а не в дом прислуживать мальчишке. Заснул мужчина на боку, неловко скорчившись на постеленном тюфяке и прикрывшись одеялом. Белый не стал зря его трогать, опасаясь разбудить. На такого здоровяка порошок мог слабо подействовать. Он проткнул шею сбоку, под кадыком, чтобы задеть нерв. Сердце раба остановилось быстро. Он даже не проснулся.
Белый вытер лезвие об одежду убитого. Он не любил грязь. Перешагнуть здоровяка было сложно, он занимал собой всё пространство. Неловко соскользнула нога. Белый схватился рукой за стену. Что-то глухо стукнуло.
Но никто, кажется, этого больше не услышал.
Дверь в ложницу мальчика была приоткрыта. Окно распахнуто. А постель пуста. Белый застыл на пороге. Глаза забегали по углам. Где мальчишка?
Куда он мог деться? Спрятался под кроватью? Белый заглянул туда. В сундук? Его тоже проверил. Под лавкой не спрятаться, под столом тоже. Белый больше не скрывался. Он зажёг свечу, осмотрел все покои. Мёртвый раб. Больше никого.
И куда делся мальчишка?
Дети часто боялись спать одни, а это его последняя ночь дома… Что, если…
Белый потушил свечу, вышел из покоев. Вряд ли мальчик бросился бы за утешением к отцу. До пяти лет дети спят в покоях матери. Но Константин старше. Стоило проверить женскую половину.
Быстрее, уже помня повороты, Белый поспешил назад в сени.
– Доброй ночи, родная, – мать коснулась губами лба Велги.
Девушка задержала её руку в своих, поцеловала каждый пальчик.
– Я буду скучать.
– Я тоже.
Огонёк свечи дрожал, отчего по стенам ложницы плясали тени. Тёплый свет делал черты лица матери мягче, а улыбку приветливее.
– Ма-ам, – протянул от двери Кастусь. – Пошли.
Он отнимал мать у Велги даже теперь. Даже в миг прощания. Обида клокотала внутри, и сдержать её уже было невозможно.
ebooksa