Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили

– А можно спросить, как выглядел этот человек? – Нам могла пригодиться любая информация.

– Высокий, статный, с бородой и лицо такое… Ну, явно необщительный человек. На нем были огромные солнцезащитные очки. Не то что бы он был неприветливый, скорее, слишком серьезный.

Мы вошли в небольшую комнату. Старик посмотрел по сторонам и взял ящик с номером сто тридцать три.

– Вот она, коробка Маркуса-астронавта, – сказал он, ставя ее на стол. – Вы знаете, что он провел здесь часть своего детства? Мы так им гордимся.

– Гордитесь? – возмущенно спросила я. – После того, что он сделал?

– А что он сделал? Что именно? – ответил мне мужчина с серьезным лицом.

– Вы разве не знаете, что он изнасиловал девушку…

Старик посмотрел на нас и начал смеяться.

– И кто это вам такое сказал? – спросил он нас.

– Телевидение, социальные сети, интернет. Эта новость была во всех средствах массовой информации.

– А… телевидение, социальные сети, интернет, – повторил мужчина пренебрежительным тоном и, глядя мне прямо в глаза, задал вопрос, от которого стало больно. – А вы, я так полагаю, журналистка?

Этот выпад застал меня врасплох. За всю карьеру у меня было немало разногласий и стычек с коллегами из других СМИ, предпринимателями, преступниками, но, думаю, я никогда не чувствовала столь глубокого презрения.

– В мои времена журналист должен был обладать мужеством, быть смелым, иметь добротный фотоаппарат, а не этот чертов мобильный, что вы таскаете повсюду с собой. В мои времена хороший журналист ставил все под сомнение, он делал все возможное и невозможное, чтобы докопаться до истины, а сегодня…

– Послушайте, – я перебила его, потому что не хотела, чтобы кто-то, пусть даже и в почтенном возрасте, разговаривал так со мной.

– Уверяю вас, ту девушку изнасиловал не Маркус. Клянусь вам своими детьми и всей моей семьей.

– Но… – все еще пыталась успокоиться я, – как вы можете быть настолько уверены?

– Хотя бы потому, что мы вырастили его здесь, и он был одним из самых добрых и милых детей, которые когда-либо жили на этой ферме. Этот человек не мог бы обидеть и мухи, он плакал, когда смотрел любовные фильмы. И, прежде всего, Маркус был геем, и я не думаю, что Марс способен был это изменить.

Я потеряла дар речи.

– Вот и ваш ящик, пробуйте ключ.

– А вы? – спросил его мой брат.