Севастополист

– Женщина, а вас кто просил встревать? – твердо сказал мужчина в кремовой рубашке и фуражке, и лицо говорившей вмиг приобрело серьезный вид. – Инкерман, «восьмерка» какая-то… Пареньку нужна Феодосия! Да ведь, тебе Феодосия нужна?

– Да, – кивнул я.

– Ну, вот и дело с концом, – не выдержала женщина. – Вон, дорогу перейдешь – и там чуть-чуть идти по прямой, видишь? Во-он туда! – Она подняла палку и показала мне направление. – Там пять шагов, и сядешь на любой, который поворачивает. Ты так, сынок, водителю-то и скажи: вы повернете? Если да – садись.

– Да чего вы ему голову морочите, – раздался громкий голос человека в фуражке. – Видал, откуда троллейбус приехал? Вот иди по этой дороге, все время прямо – там не заблудишься! Спустишься – да и все! Заодно и город посмотришь! У нас ведь самый красивый город!

Никто на остановке не стал спорить. Из-за угла выруливал новый троллейбус, и люди, завидев его, оживились.

Только человек в кремовой рубашке смотрел на меня своим твердым, уверенным взглядом – он излучал спокойствие, во всем его виде будто читалось: все будет как надо. Все будет правильно. В его глазах отражались солнце, любовь и жизнь.

– Спасибо, – сказал я ему и зачем-то повторил еще раз: может быть, на первый вышло не слишком искренне? – Спасибо!

Он козырнул и широко улыбнулся. «Интересные у них здесь традиции, – подумал я. – Надо бы изучить».

– Бывай, – сказал он на прощание. – Удачи!

И, уходя, я в последний раз бросил взгляд на его головной убор, казавшийся мне таким странным. К фуражке крепилась конструкция из тусклого металла – то ли пятиконечник, то ли знак отличия, то ли какой-то иной символ, который я не успел рассмотреть. Но уверен, что не раз еще увижу и таких людей, и такие фуражки, и такие значки на фуражках. Я хочу разгадать, зачем был тот сон, что он значил для меня и моей жизни – новой жизни. И разгадаю, конечно.

«Как это все странно, – думал я, шагая вдоль обрыва и глядя на город, море и корабли. – И почему Крым сказал, что здесь живут боги? Пока что я видел только обычных людей».

Но ни к чему отчаиваться. Я только в начале пути, за окном мелькает дорога, и едет из последних своих сил тесная и душная машина. Возможно, я еще их встречу.

Потому что сумею. И захочу.