Вопль верховного бога, объятого ядовито-зеленым пламенем, был слышен на расстояние в десятки километров. Оно, выпущенное в виде заклинания из рук четырехрукого и четырехглазого мертвеца, стоящего у кромки воды, мучительно сжигало давным-давно забывшего чувство боли Индру более минуты, вновь отправляя того в родное тело, находящееся в безопасности дворца. Оказавшись дома, он не видел, как Тармат Йон, плавно повернувшись вокруг своей оси, быстро нашел новую жертву. А затем еще и еще. Как и другие подопечные неживого мага, готовые принести болезненную смерть любой неосторожной проекции. Таких тут было много.
Это был далеко не последняя их встреча. Осатаневший от боли и оскорбления Индра был вынужден постоянно уклоняться от быстрых и методичных залпов заклинаний немертвого мага, обрекающих его на роль почти пассивного зрителя на поле боя.
А оно, поле боя, присутствовало в полной мере.
Твари Узурпатора Эфира были сильны, живучи и многочисленны. Им требовало получить куда больше повреждений, нежели лучшим творениям людей, чтобы выйти из строя. Более того, их защищала магия, отклоняющая и отводящая губительные энергии богов, ими управлял разум, опытный в битвах, подобной этой. Они бегали, прыгали, перемещались, били магией, когтями, мечами и проклятиями, уничтожая проекции подчиненных Индры как шаткие иллюзии! Огонь, вода, кислота, ветер, молнии, тьма, гниение, смерть, свет… Самое же жуткое с точки зрения приноровившегося избегать попаданий бога было тем, что вся эта вышедшая из глубин океана армия не испытывала ни малейших эмоций.
Монстры и нежить действовали как машины. Умирали, ломались, распадались на прах и пепел, но с каждой секундой уничтожали все больше и больше проекций.
Создав своей силой гигантского энергетического слона, сотканного из света и ярости, Индра отправил грозного зверя в бой, одновременно с этим насылая на древнего мертвеца, гоняющего его по небу, целую лавину солнечного света, оставившую на месте, где стоял Тармат Йон, огромную яму раскаленного вещества, тут же вступившего в реакцию с морской водой. Нежить, одним изящным и очень быстрым маневром взлетевшая на три десятка метров вверх, лениво отправила в бога тонкую извилистую зеленую молнию, попавшую Индре в место, что смертные называют «солнечным сплетением». Замерший в полусекундном параличе бог содрогнулся, принимая в себя еще с полдесятка таких молний, усугубивших его состояние и давших нежити возможность попасть по телу высшего существа чернильно-синим сгустком магии.
Агония от этой смерти была несравнимой с предыдущей.
А затем еще. Еще. И еще.
Они сталкивались, обменивались залпами мощи, маневрировали, танцевали в воздухе, нападали и защищались. Индра проигрывал раз за разом. Не всухую, у проклятого неживого мага уже отсутствовали ноги и две из четырех рук, но он восстанавливался! Более того, некоторые из чудовищ, сражающихся внизу, тоже обладали такой способностью! Они разрывали и сжигали проекции богов, но и сами получали повреждения, а значит, победа была близка!
Так он думал, вновь вылетая в проекции с Небес, дабы с новыми силами обрушиться на неприятеля. Только вот оказалось, что боги… начали проигрывать. Их проекции начали хуже отбиваться, чаще промахиваться, да и самих их стало… меньше.
Вновь немыслимое. Вновь невозможное. Вновь нечто, не поддающееся пониманию. Поначалу, пока Индра вновь танцевал с нежитью под небом, покрывшимся тяжелыми громыхающими тучами. Он всё понял потом, придя в себя после очередной агонии от заклинания ненавистного осколка прошлого.
Достаточно было лишь выйти из своего дворца.
Боги были бессмертны и неуязвимы. Их силы, питаемые самими Небесами, практически бесконечны. Реликты прошлого, пусть и доконавшие остатки мирного населения Индокитая, не имели ни малейшего шанса на победу. Для них, магических отродий мертвеца, Небеса были недоступны, а значит, и жизни самих богов – недосягаемы. Но вот боль… боль боги чувствовали.
- Вы посмели здесь прятаться?!! – громом прозвучал голос разъяренного высшего бога, обнаружившего, что многие, вновь оказавшись на Небесах после очередного поражения, вовсе не спешат вернуться назад в бой.
Он испепелил троих трусов, прямо в их настоящем обличии, пообещав своей волей каждому, кто попробует уклониться от продолжения схватки, ту же участь. Он, познавший боль и горечь поражений, был страшен и свиреп. Он погнал трусов перед собой как стадо перепуганных баранов, намереваясь с их помощью повергнуть проклятую нежить, причинившую ему столько боли.
И бой закипел по новой. Вспенился магией, взъярился истинным божьим гневом, когда сильные посылают напитанную яростью и мощью стихию, не считаясь с теми, кто встанет у нее на пути, задымился от массовых проклятий, подготовленных хитроумной нежитью, засевшей в тихих местах, закричал болью отсеченных конечностей и проткнутых древней сталью проекций.
Колдовские творения умирали. Химеры, созданные из зверей и растений, горели в божественном огне. Неуязвимых ревенантов топили в расплавленной породе, промораживая затем раскаленную почву, нежить выжигалась потоками света. Боги, превозмогая собственную боль, терпя стыд и сгорая от ненависти, медленно, но верно уничтожали наследие Узурпатора Эфира. Того, кто когда-то смел им приказывать. Искаженное и полное смертоносными энергиями нечто, бывшее час назад большим и лишь слегка разрушенным городов, уже не напоминало поверхность обитаемой планеты.
Индра угрожал, повелевал, подбадривал. Грохотал своим голосом на все Небеса, напоминая слабым и упавшим духом, что они неуязвимы и всемогущи. Что боль пройдет, а победа и власть над миром будут вечными. И после его слов, гремящих даже когда он сам сходился в схватке над бывшим городом, боги вновь шли вперед, побеждать сквозь боль, агонию, невероятные по своей глубине и отвратительности ощущения, которыми их истязала древняя магия. Победа была неотвратима, они видели это.
…а затем из морских глубин вышел резерв, возглавляемых еще тремя сущностями, каждая из которых вполне равнялась всё-таки уничтоженному Индрой Тармату Йону.
И боги в небесах застыли, глядя на ровные ряды новых противников, выходящие из мутных волн.