Дориан выпрямляется и вскакивает с кровати. Я делаю то же самое, изображая шок, который вижу в его глазах.
– Почему, черт возьми, ты в моей постели? – спрашивает он. Его грудь тяжело вздымается.
В попытке защититься я поднимаю руки.
– Я не хотела оставаться.
Он несколько раз моргает, глядя на меня. Момент, когда к нему приходит осознание, принося с собой воспоминания о прошлой ночи, становится очевидным, потому что именно тогда он опускает голову и потирает переносицу. Его щеки пылают.
– Какого черта, искусительница? – бормочет Дориан.
Воспользовавшись выпавшим шансом, я отступаю к двери.
– Я сейчас же уйду.
Он поднимает голову и пронзает меня свирепым взглядом.
– Что ты задумала? – Его взгляд становится острым, а в тоне слышится подозрение. – Неужели ты… все это подстроила? Так ты решила выиграть конкурс? Обманом заставив меня запятнать твою добродетель, чтобы я по долгу чести был обязан на тебе жениться?
– Ты не запятнал мою добродетель.
– Тогда осквернил твою репутацию.
Я бросаю на него свирепый взгляд, в моей крови кипит ярость.
– Моя репутация не будет осквернена, потому что никто не узнает, ты, проклятый моллюск, сын гарпии! – заявляю я сквозь стиснутые зубы.
– Проклятый моллюск, – повторяет он себе под нос с озадаченным выражением лица.
– Отвернись и закрой глаза, – шиплю я дрожащим от попытки держать себя в руках голосом.
– Зачем?
– Таким образом, если кто-нибудь спросит, видел ли ты, как я выходила из твоей комнаты, ты сможешь сказать «нет».
– Кто будет спрашивать об этом? К тому же какое это имеет значение? Я же не фейри, а значит, могу солгать.
Мне нужно, чтобы он закрыл глаза, потому что не собираюсь уходить через дверь. Должно быть, наступило утро, а значит, члены братства уже свободно передвигаются по церкви. Чтобы выбраться отсюда незамеченной, мне придется совершить еще одно путешествие в Двенадцатое королевство. Я запинаюсь, пытаясь найти оправдание.