– Мэйзи, верно? – уточняет она. – Я Брайони Роуз.
– Брайони Роуз… Я что, единственная чистокровная фейри, у которой нет фамилии?
– О, это ненастоящая фамилия. Так называют меня сестры Агата, Спрюс и Марш в монастыре. Я ничего не знаю о своем происхождении. Кем бы ни были мои родители, они отправили меня в школу к сестрам, когда я была еще младенцем. Поскольку технически я не совершаю выход в общество, мне, к великому огорчению братства, разрешили прийти без сопровождения. – Ее губы приподнимаются в еще одной озорной улыбке, и я сразу понимаю, что Брайони Роуз мне нравится.
Раздается характерный щелчок шара-вспышки у двери, и, обернувшись, я вижу, как в церковь входит еще одна девушка. Перед камерой она чувствует себя гораздо увереннее меня и, к удовольствию мистера Спутника, принимает несколько различных поз, прежде чем остановиться, чтобы поболтать с Глинтом МакКриди. Судя по тому, как она указывает на свою юбку, я предполагаю, что они говорят об ее ансамбле – лиловой юбке и сочетающемся с ней жакете с рукавами, вдвое более пышными, чем у меня. Посмеявшись вместе с репортером, она направляется к проходу. Новоприбывшая – настоящая фейри с заостренными, усыпанными драгоценными камнями ушами – идет, задрав нос, а пышные юбки шуршат при каждом шаге. В то время как другие конкурсантки сидят в компании одного сопровождающего, у этой женщины их сразу двое, обе молодые девушки. Последняя конкурсантка занимает скамью с противоположной от меня стороны.
Парадные двери закрываются, и из коридора выходит еще одна фигура, в которой я узнаю отца Виктора, священника, которому когда-то сообщила о судьбе Дориана. За ним следует брат Биллиус, а рядом с ним…
У меня перехватывает дыхание.
Дориан.
Глава XIV
После того как заключила сделку с Нимуэ, я пыталась представить, как выглядит Дориан. Не таким, каким я запомнила его на том темном и скалистом берегу, а таким, каким предпочла бы увидеть. Убивающим фейри сгорбленным чудовищем с жестоким взглядом, пружинистой походкой и мясистыми руками, созданными для удушения невинных. Убийцей, который преследует свою жертву с угрожающим рычанием. Но теперь, смотря на него, я не вижу ничего похожего на свои фантазии.
Вместо этого я вижу горделивую осанку, прямой нос, широкие плечи. Волосы Дориана, темнее, чем я думала, коротко подстрижены по бокам, а сзади спадают свободными черными локонами. Он одет не в мантию, которую носят другие мужчины, а в широкие брюки и черную куртку с золотой вышивкой на манжетах и высоким воротником на пуговицах. Когда по пути к алтарю он проходит мимо моей скамьи, я приглядываюсь повнимательнее и замечаю темные глаза, высокие скулы и полные губы.
Губы, которые я обязана поцеловать в течение семи дней.
От одной мысли об этом я снова ощущаю покалывание. Не то чтобы это ощущение прекращалось с тех пор, как Нимуэ изменила свое заклинание, но, кажется, оно становится более острым, почти болезненным. Словно мои губы мгновенно узнают свою цель и готовы выполнить просьбу – убить.
Чувство вины сводит меня с ума, но я напоминаю себе, что этот человек опасен. Он убил морскую фею, искупался в ее крови, и покушение на него было одобрено Советом Альфы. И моим отцом.
Мысль об этом снимает лишь часть напряжения. Когда Дориан проходит мимо, я смотрю на его зад. Там, под накрахмаленными брюками, проглядывается округлый изгиб. Не могу не признать, что мне нравится то, что я вижу. И не только мне. Взгляды всех присутствующих следят за братом Дорианом, пока он быстрыми, уверенными шагами поднимается по помосту. Мой нос дергается, почти так же, как когда я вижу красивые сокровища, будто бы созданные для кражи.
Я выбрасываю эту мысль из головы. Дориан не сокровище. Он моя цель. Чудовище, обреченное на смерть.
– А он ничего, верно? – шепчет у меня за спиной Брайони.
При звуке ее голоса я вздрагиваю, но заставляю себя любезно улыбнуться.
Отец Виктор останавливается в центре помоста, а Дориан и Биллиус занимают места по бокам от него. Биллиус ухмыляется в своей плотоядной манере, в то время как Дориан с твердым, холодным выражением лица стоит, сцепив руки за спиной. Хотя слово «надменное» подходит его лицу больше. Учитывая, насколько он выше Биллиуса и Виктора, от него исходит ощущение власти. Возможно, это дает о себе знать скрытая внутри него тьма. Я жду, когда Дориан посмотрит в мою сторону – или в любом другом направлении, кроме как прямо перед ним, – но этого не происходит. Этот юноша не смотрит ни на что и ни на кого. Нервничает ли он? Или просто так сильно ненавидит фейри, что даже не потрудился изобразить интерес к конкурсу, проводимому от его имени? Подаксис забирается ко мне на колени, и я прижимаю его к груди, чтобы он смог увидеть помост.
– Добро пожаловать, дети Всевышнего, – говорит отец Виктор. Он закрывает глаза, прижимает кулак к сердцу, а под его густыми усами появляется теплая улыбка. Свет от жаровни, стоящей на алтаре, падает на золотые кольца, которые священник носит в ушах. – Пусть Священный огонь святого Лазаро вечно согревает наши сердца.
– Да будет благословен Его Священный Огонь, – вторят Дориан и Биллиус в унисон.
ebooksa