Поцелуй шелки

Я ошеломлена, когда вижу, как уголок губ Дориана приподнимается в улыбке. До сих пор его лицо оставалось таким же мрачным, как у человека на похоронах. Тем не менее, когда он целует руку Греты, выражение его лица снова становится жестким. Дориан слегка наклоняется к камере, в то время как Грета подходит слишком близко и, поджав губы, едва заметно склоняет голову вниз. После чего девушка отпускает руку Дориана и позирует рядом с ним: сначала положив руку на бедро, затем дотронувшись до волос. Жених отступает назад, позволив Грете завладеть вниманием камеры. Он закатывает глаза, а на его губах появляется намек на улыбку. По какой-то причине при виде этого я ощущаю трепет в животе.

– Очень хорошо, – говорит Виктор, когда становится ясно, что Грета не покинет помост без вмешательства. Положив руку ей на плечо, священник ведет конкурсантку вниз по ступенькам. С нервным смешком он обращает свое внимание на переднюю скамью ряда, в котором сижу я.

– Ванесса Кортер.

Девушка поднимается с высоко поднятой головой и останавливается в нескольких футах от Дориана, чтобы поприветствовать его кивком. Жестким, чопорным движением она протягивает руку, являя собой образец женской благопристойности. На этот раз закатываю глаза я. Даже не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть, как она позирует перед камерой, и не замечаю самодовольного выражения на ее лице, когда она снова садится на скамью передо мной.

– Принцесса Мэйзи из Морского королевства, – объявляет Виктор.

Это привлекает ко мне внимание. Когда все взгляды устремляются в мою сторону, у меня комок встает в горле. Ванесса ахает, поворачиваясь. Уверена, это как-то связано со словом «принцесса». Ракушки. Еще больше нежелательного внимания.

– Поторопись, – бормочет Подаксис.

На дрожащих ногах я встаю и направляюсь к проходу. Глинт МакКриди следит за каждым моим шагом, быстро строча что-то в своем блокноте. Поднявшись на помост, я встречаюсь взглядом с Дорианом. Я изучаю его лицо в поисках хоть малейшего признака того, что он узнал меня, вспомнил, что это я спасла ему жизнь.

Тем не менее выражение его лица остается неизменным. Когда он берет мою затянутую в перчатку руку, в его поведении проглядывается только мрачная вежливость. Даже несмотря на ткань, что разделяет нас, я напрягаюсь от его прикосновения. Дориан наклоняется вперед. Я застываю, наблюдая, как его губы касаются тыльной стороны моей ладони, а черный локон спадает на его лоб. Мой нос дергается. Один раз. Второй. Снова это чувство – странная щекотка, которую я испытываю, когда хочу что-то украсть. Что за чертовщина? Дориан выпрямляется, и, когда наши взгляды встречаются, упавший черный локон остается лежать у него на лбу.

– Рад познакомиться с вами, принцесса Мэйзи, – говорит Дориан. Если раньше, когда он здоровался с другими девушками, я едва могла уловить звучание его голоса, то теперь слышу его отчетливо. Он глубокий, грохочущий. Мой нос дергается еще раз.

Вздрогнув, я чихаю. И слишком поздно отдергиваю руку, чтобы прикрыть нос и рот. Дориан испуганно отступает назад. В этот момент вспыхивает лампочка камеры.

– Прошу прощения, – шепчу я.

Дориан несколько раз моргает, после чего уголок его рта приподнимается.

– Все в порядке, – говорит он с намеком на веселье в голосе.

Подавленная, я бросаюсь вниз с помоста, чтобы вернуться на свою скамью. Не могу заставить себя посмотреть, как на помост вызывают Брайони Роуз.

– Я чихнула на него, – бормочу я Подаксису. – Я чихнула на него, и все это видели. Даже мне понятно, что это неприлично.

Подаксис похлопывает меня по бедру.

– Это ему за то, что плеснул тебе в лицо морской водой.

Его слова ни капельки не утешают. Я борюсь с желанием плюхнуться на свою скамью и спрятаться в Двенадцатом королевстве.

Брайони Роуз возвращается на свое место, и отец Виктор продолжает: