Отчим подруги

22
18
20
22
24
26
28
30

- Не вопрос, можно и костыли.

Я вышел из машины, достал из багажника костыли, открыл дверь для Аники и за ноги потянул её из машины. Вытянул. Она встала на ноги. Смотрю на неё сверху вниз, слегка прижал.

Интересные у нас будут приключения, этот гипс… да очень интересно… уже просчитываю в голове, каким боком я буду её поворачивать.

Аника взяла костыли, оперлась на них, я взял сумки, и мы пошли к лифту. Вернее, я медленно пошёл, а она поковыляла.

Вижу как ей неловко. Смущается, но идёт. Остановилась. Я обернулся, подошёл, поправил светлые пряди, заложил за ухо.

- Тебе помочь.

- Нет, лучше я сама.

Обхватил за талию, приподнял и понёс к лифту. У дверей поставил. Аника поправила рубашку и снова отперлась о костыли.

Я надавил на кнопку. Мы почти дома. Стоим, ждём, пока двери ещё не открылись, я повернулся, осмотрел стоящую рядом со мной девушку, она смутилась и покраснела.

Великолепно.

Ну а что, всякое в жизни бывает, с чего-то же надо начинать новую жизнь…

-------

Чувствую себя ужасно неловко. Он постоянно смотрит и мне кажется, что я какая-то неполноценная калека, а он сжалившийся надо мной мужчина, который решил меня приютить.

Ну, вообще-то, я его не заставляла. Сам захотел. Если что-то не понравится, развернусь и пойду домой. Подумаешь.

Приехал лифт я, прихрамывая, вошла внутрь. Лев вошёл за мной, нажал на кнопку, лифт поехал.

Стоим без звука. На какое-то мгновение мне даже показалось, что мы как будто чужие люди. Действительно, возможно, он ведёт меня к себе просто из жалости, из чувства вины. Он ведь тоже виноват в том, что со мной случилось.

Только жалость мне не нужна.

Гордо стою, пока не возмущаюсь. Но стоит ему сказать хоть одно неправильное слово, развернусь и уйду. Не хочу быть жертвой, которую жалеют.

Дверь открылась, мы вышли. По коридору до квартиры иду сама, переставляю тяжёлый гипс, уже руки накачала на костылях ходить. Лев остановился, достал ключи, открыл дверь.

- Добро пожаловать, в твой новый дом, - сказал он и мягко улыбнулся, выражение лица перестало быть суровым.