— Ага-а! — с нарочитым довольством воскликнул каперанг, заметив оптикой чуть в стороне точку вертолёта, — «свидетельствуют», говорите? Отсемафорьте им: пусть снимут с воды что-нибудь свидетельствующее — кого мы там утопили.
Ка-25ПС
Они сегодня оказались прямо-таки зрителями в первых рядах.
И… повезло им, когда в неадекватной оценке предполётного инструктажа: «соблюдать осторожность», едва не подставились под очередь из 20-миллиметрового FlaK — сбившись с пеленга, прозевав выплывший из марева по левой стороне вытянутый силуэт подлодки, мигом озарившийся вспышками выстрелов.
Немец, тот воспринимал окружающее серьёзно, с должной бдительностью, иначе и быть не могло — 1944, война.
Всё могло закончиться и хуже. Но установленный ниже на уступе рубки U-1226 зенитный 37-миллиметровый полуавтомат остался не задействованным, вследствие перекатывающих и захлёстывающих волн. К тому же цель оказалась нетипичной, наводчики взяли неправильное упреждение, болтанка не дала нормально прицелиться. Да и опомнившийся командир субмарины практически сразу приказал погружаться.
Жужжала неслышимая (сами-то в наушниках) «Красногорск-16» — ручная кинокамера фотолюбителя старшего мичмана из техников БЧ-6, полетевшего «пассажиром».
«Камов» висел над волнами. Позицию заняли в полутора километрах, снимая взбитый подводными взрывами океан.
Неожиданно среди кипящих всплесков показалось что-то существенное… Все дружно ахнули! — лодку вытолкнуло наверх — в пенных выбросах бурлящей воды геометрия чёрного корпуса, будто пошла на излом. Или показалось?
«Ничего, — старшина старательно сохранял равновесие, чтоб не дрогнуло изображение — не упустить впечатляющих кадров, — проявленная плёнка покажет».
Субмарина недолго оставалась на поверхности, задирая носовую часть, избитая обшивка окончательно утратила запас плавучести и… минуты не прошло — ушла на дно.
Сообщили об увиденном. Предупредив. Направив вертолёт — пройтись над местом, посмотреть.
Океан рисовал на своей беспокойной поверхности длинные пенные полосы, вытянутые, влекомые по ветру. Жирное масляное пятно, образовавшееся на месте катастрофы, стало расползаться — его было видно издалека.
Уже ближе примечали и немногочисленные всплывшие обломки — унылое и безжалостное свидетельство гибели нескольких десятков человек [59].
Борттехник, выглядывая в приоткрытую дверь, словно уловил возникшее общее настроение и молчаливую паузу, проговорив по внутренней связи: — Нам ли переживать за фашистов…
— А фашистов ли? Ты веришь что…
— С «Москвы» опять лампой морзянят, — перебил возгласом старшина, кроме всего прочего отвечающий за репетование сигналов с корабля.
— Что передают?
— Ща, погодите, строчат сигнальцы, как из пулемёта. Есть, понял. Чёрт! Разматываем лебёдку. Попробуем подцепить что-нибудь из обломков. Приказано.
— Интересно и как они там себе это представляют? Нам что, с багром вниз спускаться?
ebooksa