— Знаете, — немного взвинтился доктор наук, — когда ты как естествознатель вникаешь в суть, детали и тонкости физических процессов, где как под микроскопом открывается неведомое, начинаешь понимать, насколько всё сложно и одновременно выверено устроено. Приходит осознание, что выстроить такую систему одним лишь естественным ходом эволюции немыслимо. Поневоле начинаешь верить в некую управляющую структуру.
— Верите, что нами манипулирует Всевышний (какая честь!), а не просто набор случайностей?
— Концепция «Бог» засела в нас глубоко в закоулках мыслей и первобытных страхов. Однако концепция Творца это тоже наука, которую мы попросту пока до конца не обсчитали. Но нам ли, как говорится, довольствоваться только предопределённым, не тщась превысить пределы. О, да! Советская наука отвергает библейское понимание творения Вселенной, и человек есть продукт естественного отбора…
— Человек произошёл не от обезьяны, а из детства, разрядить неожиданный накал Скопин. С улыбкой. Эмоциональный выплеск собеседника навеял ответные образы. Захотелось закурить, эдак — вдумчиво. Он и закурил, выпустив дым бередящих дум на волю:
— Говорят, что если встать тихонечко за спиной у Вселенной и чуть дыша прислушаться, отсеивая реликтовые шумы, вздохи чёрных дыр и квазаров. И приглядеться! То можно увидеть на периферии зрения отражение другой, параллельной… или ещё какой-то — ветвящейся, дивергирующей, однажды альтернативно придуманной, и к неожиданности самого Творца (и не обязательно того, что с нимбом на голове) реализованной.
Это я, Док, у кого-то зачитал. Красиво, вот и запомнилось. Пф-ф! Если это Бог, то этот сукин сын сыграл с нами дурную шутку. Нет. Не верю я ни в Бога, ни в чёрта, ни в Бога-душу-мать. Я по-настоящему не верю даже в науку — в том эквиваленте, который проецируется ныне. Впрочем, как и прежде. Наука тоже гибка, непостоянна и даже по-своему продажна. Сколько «верных» теорий и доказательств сменили свою полярность по прошествии времён и новых взглядов. Взять, к примеру, «Теории эфира» в физике, затем научно отвергнутые… а затем, почти в аналогии, появляется вновь «придуманная» гипотетика — «тёмная материя». И то ли ещё будет.
— Для военного вы слишком уж интеллигентны, — осторожно подметил учёный.
— Ну-ну, «интеллигент несчастный» [115], — с удовольствием вспомнил Скопин, — нет, Док, в вашей версии вы меня не убедили…
— Я не убедил самого себя, — взгляд доктора наук поплыл, он машинально потеребил разложенные на командирском столе листы (скопированные из книги «Бис» важные текстовые моменты, помеченные черново «вопросиками» и «красным» обводами), мельком вчитался, как-то вдруг дёрнулся, забормотав что-то под нос, затем вытаращился на кэпа:
— А если это как-то завязано на вас⁈ Неспроста же сошлось вот именно так: книга из вашего мира, и лично ваша, зачитанная до потрёпанности, взятая сюда, когда и вы сами тут…
— Спасибо, Док. Снимаю «шляпу Боярского». То есть, теперь демиург — я.
Не обязательно. Например, вы стали проводником идеи. Катализатором… или усилителем? Здесь вполне может сыграть синергетический эффект.
— Угу, если вы хотел чтобы я спросил «что такое синергетический эффект?», да, я спрашиваю.
— Усиливающее действие двух или более факторов, существенно превосходящее простую сумму действий каждого из указанных факторов. — А, так, ща переварю… ага, вразумил: типа засело у меня в голове сюжетом, так? Во время открытия портала-перехода создались определённые физические условия. Мироздание перетасовало колоду и… на тебе! Сюрприз… от горя ума и бедовых думок.
Чепуха! Притянуто за уши. С таким загибами нас на Звезду КЭЦ [116] закинуть могло. Я как раз тогда перед всем делом, увидев у кого-то из вахтенных на пульте, взял полистать, ностальгируя детством…
Но это так, к слову. Я выскажу свою версию. Можно?
Учёный только моргнул…
— Создать что-то силой воображения? Эдакая симуляция?..
— Тотальная симуляция! — подчёркнуто уточнил Док, — целый мир!
— А по силу ли? Не думаю, не верю. Согласен, история вышла из-под пера автора, из его головы. Факт! Но! Ему просто было дано описать то, что уже есть: уже существующую альтернативную реальность, где у Союза к 1944 году имеется океанский флот, создались все возможности для постройки крупных кораблей (для этого, кстати, должны были быть весьма серьёзные предпосылки, в первую очередь технические), и где, соответственно, по-другому сложилась вся военно-политическая обстановка, приведшая к новой войне уже с бывшими союзниками.
ebooksa