Хозяйка почты на улице Роз

22
18
20
22
24
26
28
30

— Она твоя сестра. Держи себя в руках, — я бежала следом, переживая теперь и за Фиону, и за Леонсию. Таким злым лорд еще никогда не был.

Слуга открыл дверь, и как только мы переступили порог, из гостиной послышался вскрик Фионы:

— Что?! Что ты говоришь, Леонсия?!

Я еле поспевала за Гериусом, который ударив двери, почти ворвался в комнату.

— Леонсия! — рявкнул он, и девушка испуганно обернулась. — Что вы здесь делаете?!

Я же бросилась к Фионе, сидящей на диване с бледным лицом.

— С тобой все в порядке?!

— Что она говорит? Рене, что она говорит? — прошептала бедняжка, цепляясь за меня, как за спасительную соломинку.

— А что я такого сказала? Всего лишь правду! — Леонсия попятилась от Гериуса. — Правду должны знать все!

— Должны, но не таким образом! — рявкнул лорд Коулман. — Кто давал вам право говорить эту правду?!

— Да что в этом плохого?! — Леонсия гордо вздернула подбородок. — Теперь ваш род Коулманов стал чище, и в нем нет калек. Разве не чудесная новость? Мы станем одной семьей!

Я смотрела на нее и не понимала, как можно быть такой злобной тварью? Бедная Фиона сейчас должна жить в спокойствии и счастье, а не слушать всю эту мерзость!

Лицо Гериуса стало каменным, а в голосе зазвенел металл:

— Единственная калека здесь — это вы, леди Леонсия. Ваша душа больна настолько, что ее уже ничто не излечит. Уходите прочь из этого дома.

— Но…

— Немедленно! Если не хотите, чтобы я вас вышвырнул! — даже мы с Фионой подпрыгнули от его крика. — Не испытывайте мое терпение!

Леонсия поджала губы, вздернув подбородок. В этот момент она была ужасно похожа на леди Коулман. Одно и то же надменное, брезгливое лицо.

Девушка выскочила из гостиной, а Гериус направился к нам.

— Фиона, ты как?

— Я ничего не понимаю! — всхлипнула она, падая в его объятия. — Гериус, объясни мне, что происходит?!