— Слышали мы, что сын барона нашего остался в живых, — сказал он, не сводя взгляда с меня.
Радион дал ему небольшой свернутый свиток, который он быстро развернул, сломав печать, и прочитал. После этого громко фыркнул, огляделся в поисках зевак, а затем повернулся ко мне. Северный ветер был настолько пронизывающим, что мне пришлось спрятать лицо в поднятый воротник пальто. Были видны только мои глаза и нос.
— Вы сын Радомира Кречетова, — Добрыня был уверен на все сто. Я лишь кивнул, и он обнял меня, словно медведь. — Примите мои соболезнования по поводу отца, мой государь.
Но все равно это сработало отлично. Меня приняли за дворянина, чье тело уже похоронено на острове.
*****
— Тут работы непочатый край, — присвистнул Радион час спустя, когда солнце стояло у нас над головами, ветер немного стих, а температура повысилась.
Мы сидели внутри большого двора замка. Различные рабочие и солдаты бегали туда-сюда, принося припасы и материалы. Они должны были помочь с ремонтом пострадавшей от пожара крыши. Также починить разрушенные каменные здания и стены. Приказы князя были довольно ясны на этот счет.
Я жевал суп, слушая Добрыню. Всех этих бывших пиратов заставили кирпичи таскать, и им это явно не нравилось.
Внезапно заметил Дану, как она стояла на башне, словно курица на жердочке. Плащ ее трепался на ветру, а она там, наверху. Как орел с высоты двадцати метров всё обследует. У этой бабы глаза как у совы и нюх как у пса на опасность.
— Ну наконец-то тебя нашел, — я поднялся, ставя миску на стол. — Чего там, ведьма?