Иннокентий

А началось все с необычного невинного происшествия. В один из дней Васечкина вызвали в контору прямо с очередной заявки. Оказалось, что пришел фотокорреспондент из городской газеты. Хотел снять его портрет для номера. Видимо, следствие здорово продвинулось и газетчикам разрешили дать заметку о знаменитом происшествии. Нельзя же постоянно держать такую новость втайне! Кеше вовсе не улыбалось быть в центре внимания. Но судя по лицам руководства, это даже не обсуждалось. Значит, пойдет в карму. Как уже начал понимать Петров-будущий, в этом времени на социальный рейтинг здорово влияла общественно-полезная работа. Партия, Ленин, комсомол имели вес не менее значительный, чем тяжеловесы из промышленности.

Он дисциплинированно прошел к шкафчику и переоделся. Благо, с утра достал свежую рубашку. Галстука, правда не было, этим его облагодетельствовал сам начальник ЖЭКа Сергей Петрович Вяземский. Он редко появлялся на рабочем месте, перманентно пропадая на бесчисленных совещаниях.

— Вязать умеешь? Эх, молодежь, учись, пока я жив. Но, вообще, Васечкин, ты молодец! Поднял репутацию нашего ЖЭКа на областную высоту. Так что дарю!

Дареному коню в зубы не смотрят, да и галстук был импортным. В СССР на теме зарубежного шматья полный бзик. За джинсы попросту убить готовы. Правда, в будущем подобный бзик перейдет на статусные автомобили. Петров неплохо как-то заработал на желании некоторой части южного населения иметь пусть и не новые, но немецкие автомобили марок БМВ и Ауди. Когда граждане неизвестной национальности массово побежали в автосалон по причине того, что «конструкторы» из битых автомобилей начали разваливаться прямо на ходу, то салона уже и след простыл. Или джигиты всерьез считали, что по такой цене можно купить что-то стоящее?

Лох не мамонт!

Фотографом был серьезный мужчина предпенсионного возраста. Скорее всего очередной «заслуженный работник». Но во всяком случае дело он свое знал туго. Моментально сориентировался, высмотрел место для съемки и быстро выстроил нужную ему позу. Никаких бесконечных щелчков, что присуще мастерам цифрового фото. Пленку в редакции явно экономили. Сделав три кадра у окна, фотограф начал менять объектив. И вот когда Иннокентий, наконец, заметил, каким фотоаппаратом пользовался мастер, в его голове знатно замкнуло. Вот оно! Как он мог забыть! Чему он удивлялся?

В руках опытного фотокорреспондента была дальномерная камера. И камера непростая, а самая настоящая легенда немецкой прецизионной промышленности — Лейка. В отличие от большинства других подобных раритетов, у «Лейки» имелась возможность менять объективы. Почему-то у многих фотолюбителей в голове засела мысль, что сменные линзы есть лишь у «зеркалок», то есть современных зеркальных аппаратов. А Кеша откуда-то помнил, что у старых немецких объективов был потрясающий световой рисунок и изумительная резкость. И с этими знаниями в своей голове еще предстояло разобраться.

— Это у вас «портретник»?

Фотокор удивленно обернулся.

— Разбираешься?

— У деда похожий был.

— Ну да. После войны много чего навезли.

— А можно вопрос? Почему не «Зенит» или «Практика»?

Фотограф задумался.

— Душа не лежит, да и привык. Я же, — он бережно провел пальцами по потертому чехлу, — с ним по сути сроднился.

— Понятно. Что мне дальше делать?

Фотокор улыбнулся. Иннокентий знал по своему прошлому, что хороший и покладистый клиент на вес золота.

Вечером дома Васечкин сразу же полез на антресоли.

«Есть!»