— Рулон туалетной бумаги сто́ит четыре доллара, а должен стоить доллар. Они выдают каждому по одному рулону на неделю, и это не туалетная бумага, а какой-то наждак, от которого потом не ходишь, а ковыляешь, как инвалид. В общем, мне повезло, что вы прислали те деньги. Спасибо, мистер Пост. Мои приятели никогда не получали с воли даже десятицентовика.
По шее Зеке ползут уродливые тюремные татуировки. Глаза и щеки ввалились. Он выглядит, как уличный наркоман, бо́льшую часть жизни просидевший на дешевой дури.
— Когда смогу, пришлю вам еще денег, но бюджет, из которого финансируется наша деятельность, весьма скудный, — произношу я.
— А кто такие «вы»? И зачем вы здесь, Пост? Мне ведь никакой адвокат ничем не поможет.
— Я работаю в некоммерческом фонде, он занимается освобождением невинно осужденных. Один из наших клиентов — Куинси Миллер. Помните его?
Зеке издает смешок и выпускает кольцо сигаретного дыма.
— Значит, вы явились сюда из-за ложных показаний?
— Вы хотите, чтобы я уехал?
— Смотря чего вам надо.
Будучи бывалым уголовником, Зеке понимает, что правила внезапно изменились. Мне нужно нечто такое, что я могу получить только от него, и Хаффи тут же начинает соображать, как использовать эту ситуацию в своих интересах. Ему уже не раз приходилось играть в такие игры.
— Давайте начнем с правды, — предлагаю я.
Хаффи смеется:
— Правда, справедливость, американский образ жизни… Вы, наверное, дурак, мистер Пост, если приехали искать правду в подобном месте.
— Такова моя работа, Зеке. Выяснить правду — это единственный способ вытащить Куинси из тюрьмы. Мы с вами оба знаем, что вы — опытный осведомитель, не раз лжесвидетельствовали и дали ложные показания перед жюри присяжных во время суда над Куинси. Он ни в чем вам не признавался. Детали преступления вам сообщили копы и прокурор, который заранее отрепетировал с вами ваше выступление на процессе. Присяжные вам поверили, и Куинси посадили в тюрьму, где он провел уже двадцать два года. Настало время вытащить его из камеры.
Зеке улыбается с таким видом, будто хочет мне угодить.
— Я проголодался, — говорит он. — Вы можете раздобыть мне кока-колу и немного арахиса?
— Да, конечно.
Нет ничего удивительного в том, что даже в таких местах посетители имеют возможность купить что-то, чем можно перекусить. Я стучу в дверь, и охранник открывает ее. Мы с ним подходим к стене, вдоль которой стоят вендинговые автоматы, и я начинаю опускать в специальную щель одного из них монетки в четверть доллара. Плачу два доллара за банку кока-колы весом в двенадцать унций и по доллару за два небольших пакетика с арахисом. Охранник отводит меня обратно в переговорную кабинку. Через несколько минут он появляется с другой стороны прозрачного экрана и передает Зеке мои покупки.
— Спасибо, — говорит Зеке и, вскрыв банку, отхлебывает из нее напиток.
Мне важно, чтобы начатый разговор не прерывался.