Он кивает.
— Пожалуйста, когда я обращаюсь к вам, вставайте и отвечайте громко и четко.
Картер неохотно поднимается с таким видом, будто именно он контролирует ситуацию.
— Да, я Марк Картер.
— У вас есть адвокат?
— Нет.
— Вы можете позволить себе нанять адвоката?
— Это зависит от того, сколько стоят его услуги.
— Сейчас я назначу вам адвоката на первое время. Он сможет встречаться с вами в тюрьме. На следующей неделе мы вернемся к этому вопросу. А пока вы будете находиться в камере, без права выхода под залог. Садитесь.
Картер опускается на стул. Я медленно подхожу к столу защиты, наклоняюсь и тихо произношу:
— Эй, Марк, я тот самый человек, который звонил тебе в ту ночь, когда Дьюка Рассела едва не казнили. Помнишь тот звонок?
Картер злобно таращится на меня. Поскольку руки у него скованы, он не может ударить меня, но, судя по выражению его лица, вполне может в меня плюнуть.
— Я позвонил тебе, трусливый ублюдок, потому что ты хотел, чтобы другой человек умер за преступление, которое совершил ты. И я пообещал, что посмотрю на тебя в зале суда.
— Кто ты такой? — рычит Картер.
К нам приближается судебный пристав, и я отступаю.
Мы проводим в фонде «Блюститель» короткую торжественную церемонию. Сотрудники фонда вешают большую цветную фотографию Дьюка Рассела, заключенную в рамку, на стену рядом со снимками других восьми невинно осужденных, которых нам удалось освободить. Мы заплатили профессиональному фотографу, и портрет Дьюка получился удачным. Наш клиент заснят около дома своей матери. Он облокотился на белый дощатый забор, а рядом с ним стоит удочка. На лице Дьюка — широкая улыбка. По выражению его лица понятно, что он счастлив, потому что оказался на свободе еще молодым и успеет прожить новую жизнь и насладиться ею. Жизнь, которую подарили ему мы.
Мы молча стоим, глядя на фотографию, и похлопываем друг друга по спинам. А потом снова возвращаемся к работе.
Глава 30
Куинси Миллер думает, я приехал потому, что я его адвокат и часть моей работы заключается в том, чтобы встречаться с клиентом при любой возможности. Это мой четвертый визит к нему. Я ввожу его в курс дела. Разумеется, судья Планк до сих пор никак не дал о себе знать, и Куинси не понимает, почему мы, подав ходатайство, не можем заставить этого динозавра поторопиться. Я рассказываю своему клиенту о выступлении на слушании в суде Зеке Хаффи и передаю ему извинения от Зеке за то, что он помог упрятать Куинси в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. На Куинси это не производит никакого впечатления. В течение двух часов мы с ним фактически говорим об одном и том же.
Покинув тюрьму, я направляюсь на юг по одной из местных дорог, которая вскоре, по мере моего приближения к Орландо, превращается в четырехрядное, а затем и шестирядное шоссе. Я поглядываю в зеркало заднего вида. Это уже стало привычкой, она мне самому отвратительна, но я ничего не могу с собой поделать. Знаю, что никого, кто следил бы за мной, позади нет. Если наши враги наблюдают за нами и подслушивают наши разговоры, то не станут использовать такой старый и примитивный метод и посылать за мной «хвост». Они могут поставить на прослушку наши телефоны, взломать компьютеры и сделать бог знает что еще, но не будут тратить время на то, чтобы ездить за моим небольшим «Фордом» по пятам. Я съезжаю с шоссе, затем делаю еще один резкий поворот и торможу на огромной стоянке загородного торгового центра. Припарковав машину между двумя другими автомобилями, вхожу в здание, словно обычный покупатель, и иду пешком примерно полмили, пока не оказываюсь рядом с большим спортивным магазином. Зайдя в него, нахожу стеллаж с мужскими футболками для бега и ровно в 2:15 приближаюсь к нему. С другой стороны стеллажа меня ждет Тайлер Таунсенд. Он в кепке для гольфа с эмблемой какого-то загородного клуба и темных очках в оправе из пластмассы «под черепаху».