Рывок получился настолько энергичным, что плоские животы их столкнулись, породив звук полновесной пощёчины. После этого Геку пришлось вытерпеть прямо-таки голливудский поцелуй минуты на полторы. Наконец Гек вычмокнул изо рта Тины свой язык, перевёл дыхание, развернул Тину спиной к себе и приклонил её к открытому бортику так, чтобы она могла опереться руками.
– Нет-нет, я так не люблю…
Но Гек уже не слышал, да и не слушал: после такого перерыва было не до размышлений. Возникло небольшое затруднение: то ли член у Гека был слишком большой, то ли Тина спьяну и впопыхах не была готова к сексу, но Гек никак не мог протиснуться вглубь. Пришлось плюнуть в ладонь и наскоро обмазать головку члена. Это радикально помогло: Тина почти сразу застонала, задвигалась, стала лепетать что-то невнятное неожиданно низким и хриплым голосом, потом вскрикнула, выпрямилась, закинула назад руки, пытаясь обнять Гека…
– Пойдём… пойдём в постель, мальчик мой. О, мой хороший… Я сейчас умру, я тебя хочу… О-о-о! Все… все… все… Не выходи! Да, да, да!
Геку тоже наскучило в ванной, они наскоро вытерли друг друга и заторопились в постель, так и оставив пробку охранять забытую воду в огромной оранжевой ванне. Тина показалась Геку чуточку неуклюжей, вернее – неискушённой в тонкостях сексуального искусства, что вполне искупалось жарким темпераментом и непосредственностью.
– Тебе хорошо со мной?
– Угу.
– Нет, ты скажи, тебе хорошо?
– Хорошо, я же сказал.
– Не заметно… Ну скажи – может быть, я что-нибудь не так делаю?
– Да хорошо, хорошо мне, все ты правильно делаешь, лучше не бывает. Ну правда, ну. А такой глубокий минет я только с тобой видел, причём кайф от него мягкий и лёгкий.
– А почему тогда молчишь все время? Ты, наверное, считаешь меня развратной женщиной?
Геку показалось, что он ослышался. Он хотел было переспросить для верности, но вдруг сообразил, почему Тина произвела на него впечатление не очень-то искусной любовницы: впервые в жизни он занимался сексом не с проституткой. С тех пор как в пятнадцать лет он утратил невинность в многоопытных объятьях Риты, ему доводилось иметь дело исключительно с профессионалками, которые отличались друг от друга чем угодно, только не повадками. На него напал смех:
– Кто тут развратная женщина – ты, что ли?
– Это ты меня такой считаешь. Считаешь ведь?
– А-а, не считаю. С нравственностью у тебя все в порядке, с мозгами слабовато. Но мне с тобой хорошо.
– А вдруг я проститутка?
«Из тебя проститутка – как из глисты галстук», – подумал Гек, вслух же сказал с улыбкой:
– Ну, дурочка, – одно слово. Единственное сходство у тебя с вокзальной шлюхой – винищем разит на четверть мили.
– Зачем ты обзываешься? Почему ты такой грубый? Ты со мной разговариваешь, как со шлюхой…