– Никто, персонаж одной европейской повести. А вот вас, Сигорд, вполне можно поздравить, ибо вы даже в фунтовом выражении весите более пяти миллионов, прощу извинения за неловкий каламбур насчет веса и фунтов.
– Ой, ой, нашел с чем поздравлять… Да это все «бумажно-расчетные» миллионы, или, как ты выражаешься – виртуальные. Только сказать и погордиться. Твоя же доля – да, настоящий миллион. Если ты захочешь выйти из дела, я реально тебе его выплачу и немедленно…
– Конечно, конечно, Сигорд, абсолютно с вами солидарен: ваши пятьдесят – фантом, миф, мираж на песке, мой один – который двухпроцентная плоть от плоти ваших – сама реальность, оазис посреди пустыни. – Ладошка у Яблонски розовая, узенькая, и как в такую, интересно бы знать, Изольдины пышности помещались?
– Именно. Что ты руками-то перед носом машешь, драться с кем-то собрался?
– Но я пока не собираюсь ниоткуда выходить… И драться не хочу.
– И правильно, что не собираешься, я этому рад. А мне мои полсотни, о которых ты с таким жаром кричишь, никак будет не вынуть без значительных потерь, хотя бы потому, что мы с тобой закрытое акционерное общество, а не открытое. Это ему, юридическому лицу деньги принадлежат, не нам с тобой, хилым и ущербным «физикам». Пока закроешь, пока изымешь, пока рассчитаешься со всей бюджетной гидрой… Плюс минусующие налоги для физлиц… «Плюс минусующие» – это я в ответ на твой каламбур откаламбурился.
– Ну что ж, не жадничайте: и то, что есть на сегодняшний день – вовсе не плохо. Помните, как мы с вами спорили на тему: мелочь мы, или не мелочь с нашими двумя миллионами?
– Помню. Из сегодняшнего дня ответ очевиден: если уж мы нынешние – не из крупных окуни, то тогда точно мелочью были.
– Как это «не из крупных»??? Десять миллионов долларов работающих активов, собственных активов фирмы, замечу, – это не из крупных?
– Да, именно – это не из крупных. Десять миллионов долларов оборотных средств – ведь наши активы суть оборотные средства… Да среди брокерских компаний мы среди первой тысячи – девятисотые с гаком! Все наши козыри против других – это то, что мы никак и ни с кем не связаны вассальными отношениями и не обязаны ни перед кем из кредиторов и инвесторов отчитываться за принимаемые решения, разве только перед законом; мы не должны никого подмазывать, чтобы добыть оборотные средства́, не должны платить проценты по взятым кредитам… Мы вообще никому ничего не должны – вот наша сильная сторона. Во всем остальном – мы мелкие хищники, чаще падальщики, нежели убивцы. Тем более мелкие в глазах окружающих, для кого мы якобы орудуем клиентскими деньгами, каковых нам доверили не более, чем жалких пятьдесят миллионов талеров.
– Угу. А сами, минуту назад, говорили – миллионеры… И к чему тогда весь этот ваш разговор?
– Вот к чему. Понимаешь… Только ты даже маме не полощи языком. Дело странное и серьезное. Гюнтер по моей просьбе – а он, надо сказать, замаялся воплощать на компьютере мои просьбы, даже где-то жаль парня – создает для меня всякие графики, таблицы, программы…
– Ну и что? Полезное дело, я и сам иной раз их с удовольствием смотрю: наглядно, четко, интересно… В цвете. Принтер-то у нас – «струйник» цветной.
– Да, согласен. Но однажды, в одной милой программке, чертящей графики, я случайно заметил одну закономерность. Знаешь, как бывает такая пульсация острых пичек на кардиограммах?
– Еще бы! Кардиограммы я хорошо знаю, навидался. Мамочкины дважды в месяц изучаю, а случается, что и собственные…
– Ну вот, смотрю день, смотрю неделю, да потом другую… Интересная закономерность проклюнулась… Полюбуйся…
Сигорд достал из шкафа и раскрыл толстенную папку из старомодного картона.
– Убери кружки-ложки, будь добр.
Цветные графики и черно-белые таблицы вперемешку ложились на небольшой стол, пока не покрыли его весь. Толщина бумажной стопки в папке при этом почти не убавилась.
– Да хватит, Сигорд, на пол, что ли, класть их? И так верю, вы словами скажите суть замеченного.