– Не нужно ничего брать с собой, – тихо напомнил ей муж. Мягко забрав у нее сумочку, он положил ее на диван. В сумочке лежали лишь зеркальце, пачка салфеток и записная книжка, но доктор Линь обязательно брала ее с собой, выходя из дома. Без сумки она начинала волноваться, как будто ей недоставало какой-то части собственного тела. Ее муж-психолог говорил, что это отражает ее тревогу в жизни.
– Надо хотя бы захватить с собой теплую одежду, – пробормотала доктор Линь. – Там будет холодно.
– Это не нужно. Мы ничего не почувствуем. Вспомни, в прошлом, когда мы ходили гулять, мы брали с собой много всего ненужного.
Обе супружеские пары спустились вниз, где ждал автобус с пассажирами. К ним подбежали две девочки. Это были бывшие ученицы Чжэн Чэнь, Фэн Цзин и Яо Пинпин, теперь работающие в яслях. Они показались молодой учительнице чересчур хрупкими, и она подумала, как же тяжело им придется, когда рядом больше не останется никого, чтобы за ними присматривать. Девочки пришли за ребенком, но Чжэн Чэнь прижала своего четырехмесячного младенца к груди, словно опасаясь, что его у нее отнимут.
– Этот малыш любит поплакать, так что уделяйте ему побольше внимания. Каждые два часа он съедает по девяносто миллилитров молочной смеси, а через двадцать минут после кормления засыпает. Если он, вместо того чтобы заснуть, будет плакать, значит, он не наелся. Если он мокрый или сходил по-большому, он обычно не плачет. Возможно, ему не хватает кальция, поэтому я положила в сумку пищевые добавки с кальцием. Не забывайте давать ему по одной таблетке в день, а то он заболеет…
– Автобус ждет, – поторопил ее муж.
Он крепко стиснул ей плечо, чтобы она не говорила бесконечно, как покрывала стены иероглифами доктор Линь. Дрожащими руками Чжэн Чэнь наконец отдала ребенка в слабые руки юных воспитательниц.
Доктор Линь помогла ей подняться в автобус. Остальные пассажиры молча смотрели на них. Внезапно с улицы донесся плач ребенка Чжэн Чэнь, и та резко обернулась, словно получив электрический разряд, чтобы в последний раз взглянуть на младенца. Тот дрыгал ручками и ножками, словно понимая, что отец и мать уезжают и больше никогда не вернутся. Чжэн Чэнь упала ничком на пол автобуса, небо у нее перед глазами стало красным, солнце стало синим, а затем все померкло, и она лишилась чувств.
Когда автобус тронулся, доктор Линь рассеянно выглянула в окно и вдруг застыла при виде бегущих детей. Несмотря на всю скрытность приготовлений к отъезду, они каким-то образом об этом узнали. Дети бежали за автобусом, крича и размахивая руками, но автобус набирал скорость, уезжая от них все дальше и дальше. Тут доктор Линь увидела Линь Ши. Девочка споткнулась и упала, и поползла вслед за автобусом на четвереньках, маша рукой. Наверное, Линь Ши ушибла ногу, потому что бежать она больше не смогла. Она уселась на обочине, закрыв лицо руками, и заплакала. Даже на таком расстоянии доктор Линь, кажется, различила у нее на коленке кровь; она высунулась из окна и смотрела на свою дочь до тех пор, пока та не превратилась в маленькую точку.
Придя в себя, Чжэн Чэнь обнаружила, что лежит в автобусе, направляющемся к конечному сборному пункту. Первым, что она увидела перед глазами, была красная обивка сидений, испачканных, вообразила она, кровью, вытекшей из ее разбившегося вдребезги сердца, которое теперь высохло, как кость, и приготовилось умереть. Однако слова мужа помогли ей продержаться в живых еще какое-то время.
– Нашему мальчику придется трудно, любимая, но когда он вырастет, то будет жить в мире гораздо лучше того, в котором жили мы. Мы должны радоваться за него.
– Почти всю свою жизнь, товарищ Чжан, я ездил вместе с вами, – сказал отец Яо Жуя водителю, который помог ему подняться в автобус.
– Дорога нам предстоит дальняя, товарищ Яо, – кивнул тот.
– Да. Дальняя.
Автобус тронулся, и главный инженер Яо в последний раз оглянулся на электростанцию, на которой проработал больше двадцати лет. Теперь на посту главного инженера сменил его тринадцатилетний сын. Он хотел еще раз посмотреть на электростанцию в заднее стекло, однако народу в автобусе было много, и он ничего не увидел. Вскоре он, даже не глядя в окно, почувствовал, что автобус поднимается в гору, по которой он поднимался и спускался каждый день на протяжении последних двадцати лет. Сверху открывался вид на весь комплекс строений электростанции, и главный инженер Яо оглянулся снова, но народу было слишком много, и он опять ничего не увидел.
– Не беспокойтесь, товарищ Яо, – сказал кто-то. – Свет по-прежнему горит.
Наконец автобус доехал до того места, откуда можно было в последний раз взглянуть на электростанцию. И снова кто-то сказал:
– Не беспокойтесь, товарищ Яо, свет по-прежнему горит.
«До тех пор, пока горит свет». Для электростанции главная опасность – остаться без вырабатываемой ею же энергии, но до тех, пор пока свет есть, она справится с любой проблемой. Выехав из города, автобус влился в поток транспорта на шоссе.
– В городе тоже по-прежнему горит свет, – сказал кто-то.