Самаэль

— И вам не хворать Иван Алексеевич, высоко взлетели, военная карьера дала свои плоды?

— Ну, ты ударился в спорт, кто-то спился, кто-то занялся бизнесом, а я вот на госслужбе…

— Тоже работа… Так какими судьбами.

— У меня похитили дочь…, - он устало потер переносицу двумя пальцами, — так вот, твой дружок по кличке Тень знает где она, и вся эта спасательная операция твоей, — и переводит взгляд на Еву, — семьи, была только по этой причине.

— Да, я помню, что отношения у нас с вами сразу не заладились… И чем я могу помочь? Если ей угрожает опасность, то более надежного места и человека, который может гарантировать ей безопасность, вам не найти… А как только все утихнет, я просто уверен, что он вам ее вернет. Живые люди его мало интересуют…

— Может ты и прав… Я думал, что если ты с ним держишь связь, то хоть узнать, как она? Она вообще не должна была выбраться из того места, куда ее везли, как убежала, загадка…, - он устало опустился в кресло. На глазах он превратился в уставшего мужика, лицо осунулось, под глазами залегли тени.

— Я уверяю вас, что с ним она более чем в безопасности. Я с ним не общаюсь, на то он и Тень… Но, если придется, то я спрошу, хотя навряд ли он ответит. Мне, чисто по-человечески, вас жаль, но ничем помочь я не могу, а если Тень обратится, то не откажу и сделаю все возможное для вашей дочери. Это все…, - и развожу руками в сторону. Более сказать нечего.

— Понял тебя, — он устало поднимается с кресла и идет к выходу, открывает дверь и, уже на пороге, оборачивается и говорит, — ты прости, тогда у нас не было другого выхода… Если бы я вернулся за вами, погибло бы много парней, я не мог рисковать двадцатью, ради спасения двух…

— Я без претензий, — только и пожимаю плечами. А Иван Алексеевич, мой бывший командир части, выходит из номера.

Поворачиваюсь к Еве, она простояла весь разговор не двигаясь. Подхожу к ней и заговорщицки подмигиваю.

— Ну что, продолжим?

— А может домой? Что-то эти каникулы сочинцев в Москве затянулись. Дома забаррикадируемся, накупим еды, и будем заниматься развратом, а?

— Твой план мне нравиться, но…, если возвращаться, то надо идти на работу. Я не смогу, будучи в городе, не проверить как идут дела. И потом, как только с моего лица исчезнет эта картина, — показываю на расплывшийся синяк, надсеченную бровь, треснувшую губу и разное по мелочи, — то мы летим в Италию. Там мама уже ждет тебя с объятьями и поцелуями. Так что надо провести на работе реформу, вот думаю администраторов сделать управляющими, а там по цепочке повысить старших, официанта же проще найти, чем управляющего. Как думаешь? О, нам же теперь нужен и новый хореограф.

— Че это? А что со старым?

— Так она замуж вышла!

— Не помню, когда это случилось, — и указательным пальцем постукиваю себе по губам, а глазки к потолку…

— Сейчас напомню, — хватаю ее в охапку и следующий раунд.

Вечерним рейсом мы вернулись домой. План мой, конечно, полетел в трубу, так как в десять вечера мы с Сашей были уже на работе. Сотрудники радовались нашему возвращения, как дети родителям с работы. Жизнь наладилась и теперь мы ждали только момента, когда лицо Саши станет похоже на человеческое, чтоб не травмировать психику его мамы.

Прошло две недели. Я бегаю по квартире, собираю вещи. Саша доделывает какие-то дела в кабинете. Тишину квартиры разрывает дверной звонок. Кричу Саше, что я открою и мчусь к двери. На пороге стоит Лика.

— Привет, — говорит она мне, — мне надо поговорить с Самаэлем.