— Зато смотри как смотрится.
Она замолчала. Я развернул телефон фронтальной камерам к нам, чтобы было видно экран.
Я сжал сильнее.
Она судорожно выдохнула, прикусила губу, откинувшись затылком мне на грудь, но смолчала. Ее макушка уткнулась мне в подбородок. Еще чуть помяв упругое полушарие, я перевел ладонь выше и положил Виктории на шею, уже не сжимая, а просто держа под контролем. Платье на ней в таком положении натянулось, и стало видно, что соски девушки не остались равнодушны к происходящему. Набухли и отчетливо проступили, оттопырив ткань.
Сама девушка тяжело задышала, но не сопротивляясь и не произнося ни слова. Ожидая…
— Надо идти, — сказал я.
— Что… Что?! Духов, ты… знаешь кто ты?!
Я развернул ее к себе лицом. Чуть подумал, а потом притянул и поцеловал в губы. Не просто чмокнул, но и надолго не задержался. Попробовал на вкус… с разу отпустил.
— Кто? — спросил я.
— Сама не знаю, — ответила она после паузы. И нажала на кнопку лифта. — Иди, раз собирался.
— Пока.
***
Добравшись, наконец, до своей комнаты Виктория без сил рухнула на кровать. Настроение было…
— Кобелина… какая же ты кобелина…
Девушка и сама слышала, что в ее голосе было больше восхищения, чем чего-либо другого, но поделать с этим ничего не могла. Даже мысли об окончательно спятивших предках отошли куда-то на второй план. Она никогда не испытывала ничего подобного ни с кем рядом. А уж когда они были там, в Песчаном Дворце, дрались рука об руку…
— Статус, — проговорила она негромко.
Тут же перед глазами появилось: