И какого макакиного хера это означало?
Забыв обо всем остальном, я двинул к ней. Когда до девушки было метров пятнадцать, к ней подошла Маша в цветочном костюме. Они повернулись в сторону выхода, видимо, тоже чтобы на обед идти…
Когда осталось десять метров, они замедлились, обходя стайку шумящей молодежи…
А вот уже метров с пяти…
— Надо поговорить.
От Маши тут же повеяло Стихией — она надела Усиление Тела — Яна же… кажется, не удивилась. Ждала, что я подойду?
— Тебе надо — ты и разговаривай! — первой ответила рыжая. — Только не с нами! Вон… с ним иди поговори!
Она указала на какого толстяка с бургером в руке. Явно первого попавшегося.
— Нет, — чуть скривился я. На толстяка я только краем глаза глянул, продолжая смотреть прямо на Яну. И, что показательно, в этот раз она смотрела не глаза в глаза, как всегда до этого, а куда-то мне то ли в шею, то ли в плечо. Вроде и небольшая разница, кто-то другой бы и не заметил, но не я.
— О чем? — спросила Яна.
Не холодно, не яростно. Нейтрально. Я даже почти поверил.
— Маша, ты могла бы отойти ненадолго? — глянул я коротко на рыжую.
— Что?! — возмутилась та. — Нет, конечно!
Ладно, хрен с тобой.
Я перевел взгляд обратно на Яну:
— Что тогда произошло? Объясни.
Пару секунд она молчала, все так же глядя мне в область ключицы.
— Я не обязана перед тобой отчитываться.
Голос был все такой же нейтральный, но… хрен тебе.
Теперь ты так просто не отделаешься.