И снова повернулся к стеклу.
Франциска перевела взгляд на меня. Я показательно вздохнул и повел плечами: мол, не бери близко к сердцу. Софи тем временем, трясясь от беззвучного смеха, медленно сползала вниз по сидению.
Кивнув, немка отвернулась обратно к окну. Кажется, она тоже все поняла.
***
Если из Хилтона мы выбрались еле-еле, то в Русских Рядах подъезды к Академии оказалось тщательно зачищены.
Уже на месте, выйдя из машины, я, Софи, Матс, Кинкх и Франциска получили бейджики команды одиннадцатого стенда и двинули прямиком к главному выставочному залу. На входе образовалась небольшая очередь. Внутри же…
— Э-э… так, это без меня! — воскликнула Софи и попыталась прошмыгнуть обратно, но я ее удержал.
— Поздно отступать, — хмыкнул я. — Расслабься и получай удовольствие.
— Ага, конечно, блин…
Вызвана реакция девчонки была тем, насколько выставочный зал переменился за прошедшие сутки. Сказать по правде, я тоже думал, что финал устроят у той же трибуны, у которой Селезнев в самом начале представлял жюри. Но организаторы пошли дальше. И даже не представляю, чего им стоило провернуть все это, по сути, за одни сутки.
Прежде всего, все павильоны убрали. На их месте, в самом центре, выделили огромный «тренировочный» контур, который сейчас оставался полностью пустым. Между ним и трибунами оставили по несколько метров пространства, так что теперь все это напоминало полноценную площадку какой-нибудь большой арены. Самих трибун тоже стало больше. Пустой осталась только часть со стороны входа, остальные же стены почти до самого потолка заполнились рядами сидений. А сами сидения…
— Это же сколько народу… — дрожащим голосом прошептала Софи.
— Вместимость десять тысяч, — ответил ей администратор, что стоял рядом. — Проходите, пожалуйста.
Места пока еще были заняты не все, но и до начала еще оставался час.
После нас с Софи отвели в одно из боковых помещений. Матс, Кинкх и Франциска отправились на трибуну, где уже должны были находиться члены команды Праджиса во главе с Манном и Раминой. Каждому финалисту полагалась небольшая квота билетов. А вот телохранители участникам наоборот не полагались, так что по-другому было никак.
В комнате, куда нас отвели, уже ждала большая часть участников…
…включая Соловьева.
Едва мы с Софи вошли, я уставился на него, он уставился на меня. На его лице сначала отразилась ненависть, после возникла победная улыбка, и только затем он нацепил на лицо маску уверенного в себе и благожелательного к остальным гранда.
— Михаил, Елена! Приветствую! — поздоровался он. Подходить к нам, правда не стал.
— И тебе не хворать, — произнес я после паузы.