Бабушку… То есть, про жену Федора и мать Павла, Никиты и Анастасии. Может, конечно, и рассказывали, но только не мне, а Алексу.
— Нет.
— Про то, как она умерла ты, значит, тоже не знаешь… — он склонил голову. — В общем, ее убило одно из ее же заклятий. Несколько дней перед этим она очень странно себя вела, они с отцом ссорились… А потом одним утром мы просто нашли ее мертвой. Вокруг все было разложено как для какого-то заклятия, но какого нам так никто не ответил. К серым у отца с тех пор недоверие.
— Хм… — протянул я, тоже кое-что для себя отмечая. — Понимаю.
— Я это к чему… — проговорил он после паузы. — У серых и правда есть что-то вроде тяги… не смерти, а к грани… Они будто не очень отличают жизнь от послежизни, для них это будто не совсем по-настоящему. И вот сейчас у ее высочества, кажется, то же самое. Я… чувствую что-то такое. Не знаю как объяснить.
Зато я знал. Ничего нового он мне не сказал — и это даже была не самая главная из наших проблем.
— Это у меня под контролем, — повторил я.
По крайней мере пока.
Он кивнул, чуть помедлив. И добавил еще:
— Я знаю, что ты хочешь найти Настю не меньше меня.
Прозвучало даже похоже на извинения. Тут я просто хлопнул его по плечу. Вот вроде отец и сын, характеры очень похожие, а все равно насколько же он Федора адекватнее.
— У тебя все готово? — подошел я к Яне.
— Да, осталось выбрать, кого в жертву принести, — беззаботно отозвалась она, скосив взгляд на американца.
Блайт в ответ на это только сильнее скуксился.
— Нужен один человек? — спросил я.
— Да.
— Пойдем тогда, пока дождь не начался.
Тучи на Восьмой далеко не всегда означали дождь, но вообще это здесь было дело регулярное. Да и сейчас ощущалась что-то подобное. И без того тяжелые облака опустившись уж совсем близко к земле. Казалось еще чуть-чуть — и на голову упадут.
— Растаять боишься? — поддела она.
— На Восьмой лучше не попадать под осадки, — вставил Блайт. — Это может быть очень вредно.