– С тобой все хорошо? – обратилась к ней мама, нежно дотрагиваясь своей холодной рукой до колена девушки.
Эрна открыла глаза и повернулась к маме, не убирая головы со спинки сидения.
– Да, все хорошо. Просто дурно стало…
– Тебя укачивает?
– Нет… нет…
– А… хорошо. Потому что в детстве у нас с этим были постоянные проблемы.
– Ну да. Меня всегда укачивало, особенно если ехала на заднем сидении, – ответила Эрна.
– Да-а, – убрав руку с колена дочери, протянула мама. – В дальние поездки приходилось покупать таблетки против укачивания. Потом, правда, ты переросла. Но я подумала, может, после аварии что-то изменилось.
– Нет, просто голова разболелась.
Почему-то Эрне не хотелось делиться с мамой своими нахлынувшими воспоминаниями. Девушка оглядела Юлию с ног до головы, задержав свой взгляд на ее поседевших волосах, аккуратно уложенных и зафиксированных, скорее всего, лаком. Каре безусловно ей шло. Дочь, не произнеся ни слова, отвернулась и посмотрела на чистое летнее небо. Эрна чувствовала неприязнь к матери, особенно после трагедии, случившейся с девушкой два года назад. Кайсер винила Юлию в происшедшем. Если бы она была тогда рядом – ничего бы не случилось. Однако мать никогда не интересовалась личной жизнью дочери, ни когда та выросла, ни в детстве. Эрне не доставало материнской любви и внимания. Девушка хотела быть понятой – а ее не слышали или учили жизни. Хотела свободы – а ее контролировали. Хотела сопереживаний – а получала только навязывание чужих ценностей. Видимо, мать считала, что ее действия и значат исполнение родительского долга.
Оставив мысли о матери и вспомнив смерть отца, Эрна еле сдержала слезы, которые моментально выступили и тут же подкатили комом к горлу. Возможно, отец был единственными близким для нее человеком. Девушка до сих пор помнила его смерть так ярко, как будто это случилось только вчера. Она помнила, как тяжело переживала его утрату и как неожиданно печально закончился тот день, который навсегда разделил ее жизнь на до и после. Единственное, чего не могла сейчас понять Эрна: почему, имея маму, возможно, друзей, которых она пока еще не помнит, и мужа, девушка чувствовала себя одинокой?
Такси остановилось возле большого белого двухэтажного дома, огороженного невысоким металлическим забором. Глаза девушки расширились.
– Это твой дом, – раздался голос матери.
Юлия расплатилась с водителем и вышла из такси. Эрна, не отрывая взгляда от дома, открыла дверь автомобиля и опустила ноги на асфальт. Она вышла из машины, сильно хлопнув дверцей, отчего сама вздрогнула.
– Ой, простите! – обернувшись к водителю, который, нахмурившись, посмотрел на девушку, извинилась та.
Она виновато улыбнулась и направилась к дому, возле которого уже ждала ее мама. За спиной девушки раздался звук отдаляющейся машины.
– Ого, – протянула Эрна.
Она закинула сумку на плечо и не сводила взгляда с красивого, на вид довольно старого, но ухоженного здания. Ее память оставалась пустой. Она как будто первый раз видела свой дом.
– Да, дом большой, – открывая калитку, сказала Юлия.
– И он весь наш? – последовав за мамой, спросила девушка.
ebooksa