Дирижер сделал знак, предводительница девушек взмахнула жезлом. Разом вступили барабаны и оркестр, и колонна барышень в сопровождении музыкантов под гром оваций удалилась. Торжественная часть была окончена. Мы с Клейстом спустились с трибуны, надели куртки и шлемы, погрузились в «Молнию» и следом за мобилем с тем самым неприметным человечком отправились в московскую резиденцию великого князя Евгения Константиновича.
Глава 28
Его высочество изволили кататься не менее часа. Сперва на месте пассажира, а после и за рулем. Я подробно объяснил великому князю отличия в управлении «Молнией», некоторое время контролировал его действия, а потом он сам с большим удовольствием правил мобилем. Вернувшись в гараж, он долго и многословно хвалил аппарат, особенно превознося мягкость хода и управление тормозами.
— Впрочем, что это я? — спохватился он, наконец. — Скоро начнется обед, а мы всё ещё в шофёрской амуниции!
И быстро ушел, оставив вместо себя проводника из числа слуг.
Меня проводили в предоставленные апартаменты, я умылся, переоделся в смокинг и вместе с Клейстом двинулся за как раз прибывшим очередным слугой.
Большой зал был уже изрядно заполнен народом. Солидные господа, красивые дамы в вечерних туалетах, всё это напоминало бал. Только оркестра слышно не было. Впрочем, я бы не удивился, если бы узнал, что музыканты просто ждут нужного часа.
Знакомых лиц в зале не было ни у меня, ни у Клейста, поэтому мы просто фланировали из угла в угол, ловя на себе подозрительные взгляды прочих гостей. Было видно, что меня узнают: поглядывают искоса, обсуждают вполголоса, но никто не подошел, не предложил своего общества и даже просто не поприветствовал. Рабы этикета! А, может, и просто снобы. Интересно, как бы они себя повели, если бы в гостиную вошел не гонщик Стриженов, а молодой и неженатый князь Тенишев.
Время шло, появилось еще несколько незнакомых лиц. В соседней зале через остекление дверей были видны смутные тени, сквозь гул голосов собравшихся гостей доносился звон посуды. Видимо, процесс подготовки к пиру шел полным ходом. Это было несколько странно: мне казалось, что стол и приборы подготавливают сильно заранее. Появились непредвиденные гости? Или это мы такие непредвиденные?
Вошло ещё несколько человек. Этих я узнал: пан Иржи Троянович с прекрасной распутницей баронессой Линдой фон Велсберг. С ними был еще один пожилой господин в гражданском мундире с парой орденских звезд на левой стороне груди. Очутившись в зале, он бросил на меня быстрый неприязненный взгляд и поспешил отвернуться, здороваясь с кем-то из гостей. Впрочем, я успел его узнать: тот самый, с императорского бала, что столь ненавидяще смотрел на меня с балкона.
Встреча была не из приятных. Особенно неприятным было то, что я не знал, что это за человек и откуда у него взялось такое ко мне отношение. Еще неприятнее было то, что связь между господином в штатском и бомбой в мобиле была для меня очевидной. И теперь, понимая, что этот кадр готов дойти в отношении меня до последней крайности, следовало быть готовым к любой пакости с его стороны.
— Николай Генрихович, — окликнул я компаньона, — видите во-он того господина у входа? Пожилого, с естественной тонзурой.
— Вижу, — отозвался механик. — А что с ним?
— Бомба в «Молнии» — это его рук дело. Доказательств у меня нет, но я в этом практически уверен.
— Да? — протянул напарник, для конспирации глядя в другой конец зала. — В таком случае, надо принять меры предосторожности. Переночую-ка я сегодня в мобиле. Завтра на гонке отосплюсь.
Пока мы совещались, меня заметила фон Велсберг. Пролетела под ручку со своим поляком через весь зал и громко произнесла:
— Добрый вечер, господин Стриженов. Вы, я вижу, слов на ветер не бросаете. Обещали выиграть гонку, и наполовину это уже сделали.
Я не помнил, когда успел при баронессе говорить о гонке, но уточнять не стал. Тем более, что зрачки её глаз показались мне чрезмерно расширенными. Кокаин? Вполне возможно, в высшем свете он в ходу.
— Мужчина обязан держать слово, — ответил я, — иначе его никто не станет принимать всерьёз. Добрый вечер, баронеса. Добрый вечер, пан Троянович.
— Просто Иржи, господин Стриженов.