Лицо баронессы на секунду вспыхнуло. Гневом? Стыдом? В тускловатом свете я не успел этого рассмотреть: она резко, даже слишком резко вскочила на ноги и, отвернувшись от меня, отошла на пару шагов. Я тоже был вынужден подняться.
— Вы неправы, Вольдемар — резко заявила Александра. Слишком резко, чтобы я ей поверил.
Она стояла спиной ко мне, обхватив себя руками. Очень прямая, очень напряженная. У меня возникло ощущение, что я своими выводами слишком точно попал в цель, и этим причинил ей боль. Пришлось исправляться.
— Александра, наш разговор, очевидно, пошел совсем не туда. Может, попробуем начать с начала? В этом случае у нас есть шанс прийти к чему-нибудь иному.
— Хорошо.
Женщина обернулась ко мне так же резко, как недавно отворачивалась. Она улыбалась, но как-то неестественно. Было очевидно, что нервное напряжение никуда не делось, хоть она и старалась его скрыть…
— Хотите вина?
— Пожалуй, — согласился я.
Баронесса взяла с комода серебряный колокольчик и позвонила. Через минуту все та же горничная вкатила сервировочный столик. Вино, бокалы, закуски — все, что полагается.
Я открыл бутылку, разлил вино. Сейчас, в полутемной комнате, оно казалось почти черным.
— Возьмите!
Я протянул один из бокалов баронессе. Она взяла его, и пальцы наши на секунду соприкоснулись. Рука ее непроизвольно дернулась, едва не расплескав напиток.
— Вольдемар!
Голос женщины не дрожал, она говорила вполне уверенно. Но руки — они выдавали охватившее её волнение.
— Я хочу перейти с вами на «ты».
Я слегка поклонился:
— Ваше желание закон.
— Тогда… давайте выпьем брудершафт.
— С удовольствием!
Я отвечал бодро и вообще постарался выразить восторг. Но внутренне при этом насторожился: нет ли здесь какой-либо ловушки? Мы скрестили руки, выпили каждый по бокалу весьма неплохого вина — не хуже, чем у помещицы Томилиной — и баронесса, запрокинув голову и закрыв глаза, потянулась губами мне навстречу.