— Где-где? В деревню, поди, наладился, мужиков кликать. Одному ему в жисть не выбраться. Да только никто нынче не пойдет. Дураков нет, в темноте по грязи ползать.
— А ты ж ползаешь, Антип, стало быть, как раз тот самый дурак и есть.
Названный Гришкой захихикал и тут же ойкнул.
— Чего дерешься?
— Лишнего не болтай, вот чего. Стой тут, карауль. Коли шофер придет, встреть его и со всем вежеством к Савелию проводи. Скажи, что помочь послан. Ну а там уже найдется, кому…
— Что — найдется?
— Не твоего ума дело. Сказано — карауль. А я пойду, доложу, что и как.
Шаги Антипа затихли в темноте. А Гришка, судя по голосу, совсем еще молодой парень, забрался с грязными ножищами в мобиль и принялся изображать великого гонщика. Топтал педали, крутил руль — то есть, пытался — и сам себя озвучивал:
— Фыр-фыр-фыр. А ну разойдись, босота! Не вишь, людя знатныя едуть!
Его силуэт четко виднелся на фоне темного неба. Один выстрел — и готов. Только мобиль не хочется кровью пачкать. Да и стрелять сейчас — так себе идея: ночью слышно хорошо, сразу все узнают. Это может подтолкнуть бандитов к тому, чтобы князя побыстрее кончить. Опять же парень, вроде, невеликого ума, да и, судя по разговору, кровью не замазан.
Подкрасться к увлеченно «катающемуся» Гришке было проще простого. Он никого сейчас не видел и не слышал, целиком уйдя в небывалое доселе развлечение.
«Кольт» довольно тяжел, так что хватило одного удара, чтобы парень обмяк на сиденье. А недостатка в веревках и тряпках в багажнике «молнии» не было никогда. Так что когда Гришка пришел в себя, он был надежно связан, а рот его затыкала промасленная ветошь.
Сообразив, что попался, он задергался было, замычал, но быстро понял бесполезность этих попыток.
— Ну что, душегуб, если рот освобожу, кричать будешь?
Неизвестно, за кого принял меня несчастный Гришка, но выпучил глаза, явно от страха и замотал головой. Потянуло запашком. Вот же… засранец. Хорошо, что догадался из «Молнии» его вытащить, а то уделал бы там всё. Я осторожно вынул кляп и начал спрашивать.
Гришка рассказал мне всё, что я хотел, и еще сверх того. Не думаю, что врал. Правда, чего-то мог и не знать, но с этим придется разбираться на месте. А пока я оставил парнишку поваляться на травке, обратно же с кляпом во рту. Не нужны мне неожиданности. Отволок только подальше от мобиля. Ведь придут сюда, непременно придут, так надо, чтобы не нашли. Или, по крайней мере, нашли, но не сразу. А сам пошел, как и собирался, вдоль дороги. Только не по тракту, а по обочине, стараясь прижиматься к чёрным придорожным кустам для пущей маскировки.
Всего бандитов было шестеро. Как раз по одному на каждый патрон в моём «Кольте». Пятеро вместе с Савелием засели где-то в деревне, в доме одного из подельников. А шестой окопался в господском доме, и должен был в нужное время открыть двери убийцам.
Все, кроме домашнего, были вооружены. У троих — револьверы, у двоих — обрезы охотничьих ружей. У самого Гришки был неплохой выкидной ножик. Его я приватизировал: мне сильно не хватало бесшумного оружия. Мне никогда не приходилось пырять живых людей. Но, думается, жизнь заставит — и не такое вытворишь.
В дом к бандюганам я не пошел. Были бы у меня автомат и гранатка-другая, тогда можно. Но потом придется объяснять полиции, почто я честных людей привалил. Из подтвержденных злодеев-то пока один лишь Савелий. Нет, я направился прямиком к усадьбе. Постучал условным стуком в дверь чёрного хода, подождал. Постучал ещё, громче. Наконец, за дверью раздались шаркающие шаги и ворчливый стариковский голос:
— Ну куда тебя несёт, Савелий? Рано ж ишшо! Ить в полночь уговаривались, а чичас и десяти часов не пробило. Князь не уснул покамест. Аль случилось чего?