Мы закрыли книгу и решили положить ее до отъезда в банковскую ячейку, а сами отправились гулять по ночному Парижу.
Ночной Париж никого не оставит равнодушным: яркие огни, музыка, десятки маленьких кафе… И повсюду смех, веселье, танцы на набережной. Мы тоже танцевали и веселились.
Все было чудесно, если не считать того, что мы чуть не попали под машину. Она возникла из ниоткуда. Но Нил каким-то чудом успел схватить меня и отскочить, избежав наезда.
Первая мысль, которая пришла нам обоим: сработала отрицательная энергетика книги. Но мы ее отбросили и сделали это совершенно напрасно.
Уже дома, в спокойной обстановке, вооружившись лупами, словарями, справочниками, мы начали внимательно изучать книгу.
Я поняла, что эта книга была необычной. И состояла она из отдельно собранных пергаментов. Этакая коллекция избранного, собранная с любовью из разных источников. И все они относились минимум к XV веку.
На самой первой странице мы впервые воочию столкнулись с палимпсЕстом. Так в древности называлась рукопись на пергаменте или папирусе поверх смытого или зачищенного текста. Говоря сегодняшним языком — это рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в употреблении, б/у.
С трудом, но мне удалось прочитать небольшую часть текста. И я поняла, что некий чернокнижник Arzerot (значение имени не удалось определить) дарит эту книгу начинающему коллеге по имени Blizzard (Буран) со всей своей мужской любовью и нежностью.
— Э-э-элизабет, они там что… пропагандировали и воспевали подобные отношения⁈ — воскликнул Иван.
— Вполне возможно.
— Брр! Какое все-таки счастье, что мы живем в наше время! — тихо рассмеялся Саша.
— Ага, будто в наше время нет придурков-геев! — возмутился Мика. — Между прочим, слово «gay» начало приобретать сексуальную окраску в английском языке уже в конце XVII века: от первоначального значения «беззаботный» человек, до «предающийся сладострастию» и не связанный «моральными ограничениями». А в конце XIX века термин gay life («беззаботная жизнь») широко использовался в том же английском языке уже для обозначения проституции и других форм сексуального поведения.
— Я прав, Елизавета Андреевна? — замер в ожидании ответа Мика.
— Конечно, прав, мой лучший и любимый студент! — услышал он в ответ и смутился.
Иван с Сашей заржали. Но Мика быстро взял себя в руки.
— Да ну вас, балбесы, нашли на что отвлекаться!
— Елизавета Андреевна, миленькая, не слушайте вы их. Продолжайте, пожалуйста.
Перед обаянием этого плута устоять было невозможно.
— Чем больше мы работали с книгой, тем больше возникало вопросов. Не было понятно: Arzerot специально собрал эти пергаменты лично для молодого коллеги или отрывал от сердца и дарил ему собственную книгу? — продолжила Елизавета Андреевна.
Некоторые листы не удалось прочитать, т. к. они были написаны, скорее всего, на древнеарамейском.