Но до недавнего времени этот интерес был довольно ограниченный. И направленность у него была тоже вполне определенная.
А вот персик да. Персик уже совсем другой уровень.
Я когда этот персик брала, у меня даже коленки затряслись от волнения. Надо было отказаться, как я отказалась от кофе с бутербродами. Но когда Артем на меня так смотрит, я не только персик готова взять.
В общем, тряпка я, признаю. Так клялась себе, так обещала, что буду холодной и неприступной, а слилась при первом же тесном контакте.
Не в смысле тело к телу, а в смысле глаза в глаза. Когда тело к телу, почему-то сопротивляться легче. Там срабатывает совсем другая система защиты, зашитая в подкорку — коробка с тремя парами розовых пинеток.
Я чувствовала, что Артем нарочно все это затеял, чтобы сократить между нами дистанцию. В городе я не давала ему ни малейшего шанса. В своей стихии легко получалось прятаться в кокон повседневных дел, работы и заботы о детях.
Теперь я чувствую себя полностью безоружной. Глупо улыбаюсь, даже смеюсь когда Артем путает дракона с динозавром. Хотя как их можно спутать?
Дальше я падаю еще ниже, позволив Асадову взять себя за руку и увлечь на диван. Хорошо, что мы не одни, что с нами дети. Кто знает, что я еще готова ему позволить. А так сижу, сказку рассказываю.
Из головы напрочь вылетает, что там идет дальше по сюжету. Да если бы и помнила, все равно не смогла бы ничего толкового выдать. Поэтому несу полную ерунду, как принцесса решила испечь на день рождения дракона торт «Наполеон».
На удивление, сам рецепт помню. Память вообще довольно избирательная штука. Весь процесс рассказываю подробно, особое внимание уделяю заварному крему.
Дети послушно зевают, маленькие веки тяжелеют, глазки слипаются. Их папочка вырубается еще раньше. К моменту готовности первого коржа он уже похрапывает, разлегшись на диване по диагонали. Пока остывает крем, девочки присоединяются к отуц и укладываются у него под боком.
Можно тоже прилечь рядом и подремать, места достаточно. Но мне жаль, так приятно смотреть, как спят мои дети, прилепившись по бокам к большому мускулистому мужчине.
Я снова и снова рассматриваю Асадова и не устаю поражаться, как у нас с ним получились такие хрупкие изящные девочки. Вот был бы мне сюрприз, если бы они пошли в отца.
Хотя все могло быть еще забавнее. У меня могли родиться трое мальчишек. Интересно, кому больше обрадовался бы Артем? Кто мог подумать, что он так сойдет с ума по дочкам.
Он с удовольствием с ними играет, много о них расспрашивает. Пересмотрел все фото, которые у меня были. А больше всего меня трогает, как серьезно он относится к их детским проблемам.
Надо было видеть его лицо, когда Миланка порезала пальчик! Я не знала, кого больше следует утешать, дочку или ее перепуганного папу.
Не скрою, мне очень приятно за этим наблюдать.
Сажусь поудобнее и смотрю на спящих Асадовых. Или Плохих? Наверное, Плохих Асадовых правильнее всего. И когда стюарт приходит сообщить, что самолет начинает снижение, мне даже жаль их будить.
— Мне нужно кое-что вам сказать, — Артем садится перед диваном на корточки и обнимает детей за коленки. — Это важно.
К самолету уже подвезли трап, и мы готовимся к выходу. Но Артем задержал нас, усадив в ряд на диван.
ebooksa