На проходной подносы расставили на столе, зевающий алхимик вытаскивал произвольные пирожки, разламывал, пипетками капал на начинку реактивы.
Барнас ждал с замиранием сердца. Он хотел и не хотел, чтобы этот заговор раскрыли, он надеялся, что-то насторожит алхимика, но тот выглядел слишком скучающим, а офицер Фергар тащил уже следующие подносы, и болтливый со смешным именем Лиска офицер с проходной спросил:
– Барнас, как жена, как детки поживают?
Удар по ране в сердце, а мальчишка пристально смотрел из-под длинных, почти девчачьих ресниц, и в сумраке его глаз Барнасу чудилось обещание мучительной смерти для Мальи, Кайса и Дарнии. Допустить этого Барнас не мог, и поэтому ответил, поддержал ни к чему не обязывающую беседу, выслушал жалобу на повышение цен в Столице, на не умеющую печь такие вкусные пирожки жену – болтовня, обычно украшающая дело, приободряющая, сейчас она давалась с трудом, и каждую секунду Барнас почти пригибался под тяжестью вопроса:
«Должен ли я молчать или попытаться рассказать правду?»
И этот идиот, доставивший нам пирожки, вместо того, чтобы на проходной просить о помощи, решил довериться бандитам! Поверил в их честность!
Идиот!
Где их таких берут?
Нет, он, конечно, сомневался до последнего, он хотел сказать, но… подумал, что так будет только хуже, ведь он честно исполнил поручение, и у преступников нет причин всех убивать!
Мальчишка – Щерба-Элис – сел с ним на телегу. Они ехали, цокали копыта. Весь мир Барнаса сузился до крупа пегой лошадки, до мыслей о том, как он вернётся и освободит всех, ведь он всё сделал, всё исполнил, как велели!
В руках мальчишки что-то сверкнуло, Барнас чуть повернул голову и уставился на тонкое лезвие. Один удар такого может убить, если ударить правильно. Посмотрел в лицо этому щербатому, в котором на свою беду увидел отражение сына…
Мальчишка застыл, будто пойманным этим взглядом глаза в глаза. Пихнул руку вперёд, но лезвие вспороло лишь камзол, а мальчишка, не глядя на результат своих усилий, спрыгнул на тротуар и мгновенно скрылся в толпе.
Они уже почти доехали до дома. Поводья соскользнули вниз, но Барнас не обратил внимания, он тоже спрыгнул на мостовую и побежал – побежал домой изо всех сил, надеясь успеть, надеясь, что понял всё неправильно, надеясь…
В его доме-пекарне-кухне-складе всё было перевёрнуто вверх дном, а все… всех зарезали, словно скотину. В пустой комнате, из которой он хотел сделать ещё одну кухню. Пол там стал бордовым от натёкшей вязкой крови. Тела перемешались. Видно было, что некоторые пытались уползти, спрятаться за умершими, но им не позволили…
И Барнас понял: не будет никакого прекрасного будущего, не увидит он своего сына, когда тот будет вдвое старше, чем сейчас, не узнает его невесту, не благословить жениха дочери, не состарится вместе с красавицей женой.
Не будет больше ничего.
Только эта навечно отпечатавшаяся в памяти картина: его работники, а в углу – Малья с перерезанным горлом, прижимающая к себе бледных мёртвых детей…
И это его вина.
Только его…
Он закрыл дверь и вернулся в кухню, сел. Он просто не знал, что делать, и если бы мог просто взять и умереть, он бы умер прямо сейчас.
ebooksa