Шельф

– С чего вы взяли, что русский?

– Характерный почерк – для русских диверсантов характерный. Они успешно использовали подобную тактику в Афганистане и Чечне. Кроме того, командир группы и раненый рейнджер дали показания. Они во время нападения слышали команды и крики. Мы дали им прослушать уставные приказы и ругательства на разных языках, они опознали русский. Вот распечатка: «Не тупи… твою… тебе… на… в…» Так ругаются только русские, это их военный непереводимый сленг. Там про их матерей, какие-то сексуальные связи и женские и мужские половые органы.

– Что?!

– Если вы хотите, мы можем попытаться расшифровать…

– Спасибо, не надо. Что еще?

– Была проведена экспертиза гильз, найденных на месте боя и пуль, извлеченных из тел убитых. Это гильзы и пули, использующиеся в русском оружии. Обнаружен отпечаток подошвы обуви в луже крови – типичных русских армейских берцев сорок четвертого размера. В полукилометре от места боя найден закопанный в песок неисправный русский пулемет фирмы Калашникоф с заводскими номерами… И наконец вот…

На стол легли какие-то бумажки и кусок бинта.

– Что это?

– Бинт из пакета первой медицинской помощи, используемый в Российской армии. Вот здесь, на упаковке, даже буквы видны. Это кириллица.

– У них были раненые?

– Предположительно, один или два. Командир группы смог оказать сопротивление, забросав нападавших гранатами.

– Как он выжил?

– Ушел на разведку, а в это время… Но он вернулся и принял бой. Теперь сильно переживает, виня себя в потерях и в том, что остался жив. С ним работают психологи. Несмотря на неудачу, мы предполагаем представить его к правительственной награде и присвоить внеочередное звание за спасение с поля боя с риском для своей жизни раненого бойца вверенного ему подразделения.

– Хорошо. Хотя он, по справедливости, должен был ответить за столь громкий провал. Тринадцать трупов и сорванное задание!

– Но кто мог предполагать, что буровые защищает армейский спецназ? Мы не имели такой информации.

– И что вы предлагаете теперь?

– Выждать. Нельзя допускать прямых боестолкновений с русскими, это чревато разрастанием конфликта.

– Вам не кажется странным, что они ждали именно там наших людей? Может, они знали о наших планах? Может, у нас кто-то сливает информацию?

– Они ждали не только там. Еще в двух, наиболее удобных для выхода на буровые точках, замечены признаки их присутствия. Кроме того, в ближайшем лесу обнаружен тщательно замаскированный подземный схрон на десять-пятнадцать бойцов и НП. Мы предполагаем, что они страхуют всю береговую линию. Сейчас идет обследование прилегающей территории, и если мы что-то найдем, то немедленно сообщим вам…

Конечно, найдут. Еще схрон. Кучи высохшего дерьма. Заглубленные на полметра в грунт выгребные ямы, заполненные пустыми жестянками консервных банок, обрывками упаковок сухпая и прочим мусором, по которому нетрудно будет установить страну производителя. И это послужит неопровержимым доказательством присутствия в стране боевых русских групп, охраняющих буровые. И еще слух пойдет про непобедимый русский спецназ, который высадили с подводных лодок для защиты буровиков. Ну и кто туда после этого сунется – после тринадцати трупов и столь массового присутствия на побережье русских спецназовцев?