Шельф

– Ох, как сурово, – грустно усмехнулся Сергей Семёнович. – Давайте, как профессионал с профессионалом, если, конечно, вы себя к таковым относите. Серьезного компромата у вас на меня нет, иначе бы я сидел не здесь, а где-нибудь на Лубянке. И говорили со мной не вы, а дяди в больших чинах. Потому что это их уровень, а не ваш. Что-то, конечно, вы накопали, но по мелочи. Предполагаю, что скорее всего, выследили меня с помощью наружки. Ведь так? Что-то подсмотрели, что-то подслушали и сделали далеко идущие выводы. Но для серьезных обвинений этого мало, нечего вам докладывать своему начальству, и вы решили, чтобы выкрутится из этой щекотливой ситуации, выбить из меня признательные показания. Так сказать, заполучить «царицу доказательств». Ну просто как в тридцать седьмом году. Так вот у вас ничего не выйдет, ничего я вам не скажу.

– Совсем?

– Совсем. Потому что права не имею. Как вы не имеете права сказать на кого работаете. Ведь не скажете, а будете продолжать втирать мне про сержанта Петренко? Ну вот, видите… У нас всегда так, всегда правая рука не знает, что творит левая. Отсюда накладки. Вроде этой. Так что я предлагаю разойтись и пусть во всем этом разбираются наши командиры. Если я виновен, то «пусть меня постигнет суровая кара моих товарищей». А если нет, то вас. Согласны? – Смотрит уверенно, даже где-то с иронией. Пытается подмять ситуацию.

Нет, так не пойдет, так можно утонуть в словах. Тут надо действовать решительнее. И проще. С умным противником работает только примитив.

– Значит, ничего не скажете?

– Нет.

– Ну тогда давайте как в тридцать седьмом.

Сделать шаг, ударить несильно, но очень болезненно костяшками пальцев под ребра.

Сергей Семёнович вскинулся, ахнул, замотал головой, выпучил глаза. Не сколько испугался, сколько удивился. Потому что интеллектуальная беседа превратилась в банальный мордобой. Это как если бы шахматиста посреди партии вдруг по лбу хоккейной клюшкой огреть, виды спорта перепутав.

– Вы что творите?!

– Провожу дознание. Как за линией фронта.

– Какая линия? Мы в одном окопе!

Удар.

Еще.

Без лишних вопросов, чтобы убедить пленника в своей готовности идти до конца. До его – конца. Ну что, страшно? Страшно, потому что глаза следят за кулаком. Только за ним! Судя по всему, шпион-то кабинетный, который к жесткому обращению не привык. Любой спецназовец на его месте крыл бы семиэтажным, в лицо палачу плевал и пытался ему в глотку зубами вцепиться. А этот…

– Прекратите немедленно!

Не слушать. И не останавливаться. Может, я садист и мне доставляет удовольствие из живых людей душу вынимать. Может, мне даже и не нужны никакие ответы, лишь бы кулаки почесать.

Удар.

Еще удар.

– Стоп!