Ты не узнаешь о сыне

22
18
20
22
24
26
28
30

— Много. Дети еще маленькие, и в большинстве случаев их оставляют жить с матерью, так как они нуждаются в материнской заботе.

Сжал челюсти, понимая, что такой расклад меня не устроит. Из моего дома, с моими наследниками Арина не выйдет. Тем более к какому-то левому мужику.

— А благосостояние?

— Не тот случай, — Альберт задумчиво потер подбородок указательным пальцем. — Нет, минусы конечно есть: постоянной работы нет, своего жилья тоже, прописка — в квартире под вашей собственностью… Но, поверьте, при грамотном адвокате эти проблемы ваша жена решит еще до суда.

— Мне нужно, чтобы мы попали в меньшинство тех случаев, когда дети остаются с отцом. Какими методами — меня не волнует. Деньги не проблема.

— Я должен уточнить информацию, — чуть помедлив, проговорил Альберт.

Как правило, если я давал своему адвокату зеленый свет на взятки, то после его работы, даже в самых безвыходных ситуациях, все становилось гладко, как после дорожного катка.

— Я не тороплю. Если дело дойдет до развода, у вас должно быть все схвачено наперед.

— Я вас понял, — мрачно протянул Альберт, встретившись со мной взглядом.

Неспешно подняв чашку перед невозмутимым лицом, он глотнул, наконец, свой кофе. Я же на свою еду даже смотреть не мог. Сыт отборным дерьмом по горло.

— Тогда у меня все.

К вечеру я вошел в непривычно тихую квартиру — ни смеха детей, ни нежного голоса жены. Медленно огляделся и почувствовал, как распадаюсь на мелкие частицы. Дизайн мебели, цвет обоев и паркета, каждая мелкая деталь, украшающая дом, была выполнена так, как хотела Арина. Для нее здесь было все, но как оказалось — недостаточно.

Да какого же черта мне так паршиво? Почему та часть меня, что думает о ней каждую минуту, рычит в протесте, разрывает мне грудь изнутри, и требует оставить все, как было?

Устало опустился на диван и проверил телефон.

«Нам нужно поговорить…» — прочитал сообщение от Камиллы и поморщился — смелая же дрянь.

Два пропущенных вызова от жены, которые я намеренно проигнорировал.

Нет. Как было, уже точно не будет.

К четвергу я уже успел достаточно остыть и подумать над тем, что делаю. Мне уже не казалась настолько безумной мысль просто закрыть глаза на произошедшее и попытаться сохранить трещавший по швам брак. Хотя бы ради детей, которым действительно нужна мать. Разумеется, терпеть тайные встречи Арины с Гришиным я не намерен. Поговорить с женой мне придется, а вернее сказать — поставить ультиматум. Я не уверен, что смогу снова доверять ей как прежде, не уверен, что смогу проглотить лживые объяснения, но в моих приоритетах сейчас не она, а дети. На крайний случай, женщин вокруг море, а мать у моих сыновей одна. С Гришиным же я церемониться не намерен — с ним разговоров не будет. Этот хмырь раз и навсегда запомнит, что значит претендовать на то, что принадлежит мне.

С этими невеселыми мыслями я буравил взглядом фотографию Арины и сыновей, расположенную на краю рабочего стола. Пальцы неосознанно щелкали авторучку уже довольно долго, а вот документы так и оставались без подписи.

После короткого, но бойкого стука дверь приоткрылась, и в кабинет прошел Олег. По его довольно напряженному виду я понял, что новости меня не шибко обрадуют.