Медвежий угол

– Их защита хочет, чтобы ты пошел через них, ты что, не видишь? Они хотят, чтобы в центре площадки началась свалка и у Кевина не осталось пространства для маневра. Сделай вид, что идешь в самую гущу, а потом рвани в сторону, и я тебе обещаю…

Вильям зажал перчаткой рот Бубу:

– Заткнись! Много о себе понимаешь! Ты в третьем звене, и нечего давать указания первому. Сбегай-ка принеси мне попить!

Взгляд у него был таким холодным и высокомерным, что Бубу даже не услышал презрительного смеха остальных игроков. Больнее всего падать с иерархической лестницы. Бубу знал Лита всю свою жизнь, и взгляд, которым тот его одарил, оставил след, поселил в душе ту злобу, которая у многих мужчин остается навсегда и долгие годы спустя заставляет просыпаться среди ночи с чувством, будто кто-то украл твою настоящую жизнь. Бубу сходил за бутылкой с водой, Лит взял ее, не проронив ни слова. Бубу, самый крупный игрок в команде, внезапно стал самым маленьким.

Рамона остановилась возле ледового дворца. Сказала, отряхнув снег:

– Я… ты меня извини, Роббан, дальше я… не пойду.

Роббан взял ее за руку. Она не заслужила такой участи, Хольгер должен был сидеть на трибуне, ведь настал их звездный час. Роббан обнял ее так, как может обнимать лишь тот, у которого тоже украли жизнь.

– Ничего страшного, Рамона. Идем домой.

Она покачала головой и вперила в него взгляд.

– Я простила тебе долг в обмен на то, что ты сходишь на матч, Роббан. А потом расскажешь мне, как все прошло. Я буду ждать тебя здесь.

У Роббана было много разных качеств. Но дерзости, чтобы спорить с Рамоной, среди них не числилось.

В жизни каждого игрока наступает такой момент, когда он понимает, чего стоит, а чего нет. Для Вильяма Лита она настала в середине третьего периода. Для этого ему не хватало скорости, но теперь стало ясно, что и выносливости у него маловато. Он отставал, силы кончались, и противник легко управлял им, даже на расстоянии. Все это время Кевин играл за двоих, действовал четырьмя руками. Беньи метался по площадке, как торнадо, но места на ней «Бьорнстаду» нужно было больше. Лит отдал все, но этого оказалось мало.

Главная идея Давида, которую он пытался донести до парней на протяжении всего сезона, заключалась в том, что нельзя полагаться на случай. Нельзя надеяться на удачу. Нельзя лупить по как попало – нужен план, стратегия, каждое движение и маневр должны быть продуманы. Как любил повторять хитрый старик Суне: «Шайба не только скользит, она рикошетит».

По дороге к скамье запасных Лита подсекли, он упал и, увидев, как шайба отскочила от клюшки противника, машинально ее оттолкнул. Шайба была трижды отбита, за ней ринулся Кевин, но был уложен на лед жестким силовым приемом. Шансы объехать попáдавших бьорнстадцев выглядели нулевыми, но, к счастью, Беньямин Ович был не из тех, кто объезжает. Он был из тех, кто проходит насквозь. В тот момент, когда шайба оказалась в воротах, Беньи мчался за ней на всех парах и вписался шеей в перекладину. Будь на месте штанги двуручный меч, Беньи все равно сказал бы, что это дело житейское.

2:2. Магган Лит уже стучалась в комнатку, где велась статистика матча, чтобы на личный счет Вильяма записали голевую передачу.

Давид молча кивнул и хлопнул Амата по шлему. У Бенгта глаза выпучились от ужаса, когда он понял, к чему идет дело.

– Какого черта, Давид, ты серьезно?

Давид был серьезнее случайного выстрела.

– Еще одна смена, и Литу понадобится кислородный баллон, еще две – и придется звать пастора. Нам нужна скорость.

– Лит только что сделал классную передачу!