Когда Дима пришел в себя, я сказал:
— Слушай меня, придурок! Еще раз ты попытаешься выкинуть такую хрень, считай, что для меня реально умрешь как друг, человек, и станешь трусом, предателем! Я сказал, что тобой как-то управляли. Такое могло случиться с любым! Понял? Сопли подбери и жди.
Говорунов посмотрел на меня и кивнул. А я думал, можно ли оставить одного этого суицидника? Вроде он стал соображать нормально. Я спустился к Володе, тот что-то кашеварил. Достал реагенты, травы, выставил роту мензурок.
— Есть лечилка? — спросил я парня.
— Что? Зачем тебе? — он повернулся и увидел мою руку. — Опять Дима? Ты его развязал?
— Нет, ногти решил укоротить, а рука потная была, вот ручка и выскочила. Володя, ля! Есть лечилка? — повторил я голосом отца.
Борзов переместился к стенду и дал мне зелье. Я вылил часть на руку, другую выпил. Зельевар продолжал свои опыты. К нам кто-то зашел.
Я выглянул из подсобки: Игорек-водитель.
— Боря, там Долгорукова поехала за своими бабскими тряпками, я ее повез. Все шито-крыто, но на выезде нас за жопу взял Земанский, стал осматривать грузовик. А там, представляешь… — подошел ко мне Игорь и почти на ухо сказал. — Люди Долгоруковой украли ящики с зельями и оружием. Ну, их и приняли под белые ручки. Повезло, что меня знают и отпустили. Ну ты меня знаешь, я же просто шофер. Мне эти зелья и оружия не нужны!
— Сука! — выдохнул я.
— Кто? Софья, что ли? Согласен. Меня чуть не подставила, — возмутился Игорь.
— Ты сможешь найти транспортное средство до части? — спросил я его.
— Э, не, брат! Я не поеду, — замахал он головой. — Мне проблемы не нужны!
— Игорь, сколько? — уставился я на него.
— Да при чем тут деньги? Я на рудники не хочу, — запричитал паренек.
— Пятьдесят рублей! — назвал я цифру.
— Боря, я не поеду! Это рискованно. У меня семья, мать старенькая, — никак не сдавался водитель.
— Сто! — произнес следующее предложение. Повисла пауза, Игорек стал жевать.
— Через полчаса выезжаем, и деньги вперед. Вдруг чего, так я хоть матери успею их послать. — Изменился в лице паренек, я так и не разобрал он радуется или грустит.
— Через десять минут! — перебил я его.
ebooksa