Я лежала и думала о том о сем. Постепенно уставшие веки начали слипаться. Эх, поесть бы сейчас…
Настало время обеда, а пища, как известно, – это источник энергии. Правда, утром я была в таком шоке, что совсем не хотела есть. Ну и ладно.
Устав от разнообразных событий, я закрыла глаза. Сначала сон, потом еда. Возможно, на самом деле я просто желала сбежать от туманной реальности.
Едва сомкнув веки, я провалилась в мертвецкий сон.
– Почему оно в твоей комнате?! – у изголовья раздался голос холоднее зимнего инея, а затем последовал крик: – Отвечай, крыса! Это ты украла?!
– Рейнольд! – герцог одернул сына. Мерзавец замолчал, но топнул от злости.
Это еще что?!
Я растерянно огляделась и опустила голову. Другая перспектива, маленькие ручки… И тут до меня дошло: это сон Пенелопы.
– Отвечай, откуда у тебя ожерелье Ивонны? Я ведь запретил заходить в ее комнату.
– Отец, какие могут быть сомнения?! Она воровка! – Несмотря на недовольство герцога, Рейнольд продолжал обвинять Пенелопу.
Тогда девочка бросила на него свирепый взгляд и отрезала:
– Нет! Я ничего не крала!
– Не смеши! Каким же образом украшение Ивонны, подаренное ей отцом, оказалось в твоем шкафу? – закричал Рейнольд, выхватывая позвякивающее ожерелье.
Пенелопа видела эту вещь впервые, она замотала головой и яростно возразила:
– Откуда мне знать?! Я не была в той комнате!
– Я все видел. – Растолкав собравшихся, вперед вышел мужчина. Герцог, стонавший от ожесточенной ссоры Рейнольда и Пенелопы, посмотрел на него.
Дворецкий.
– В последние несколько недель Пенелопа часто заглядывала на третий этаж. Я решил проверить, в чем дело, и оказалось, что комната леди Ивонны открыта.
Все, включая герцога, вновь обратили взгляды на Пенелопу: на маленькую девочку уставились десятки острых, возмущенных глаз. Даже высокомерной Пенелопе было непросто это выдержать.
– Но… это не я. – Пошатываясь, она шагнула назад.