Маша слегка развела руками и подняла взгляд к небу.
— Туда. Он сказал, что так надо. Я пыталась его удержать, но…
— Куда? Куда он пошел⁈ — Белов взял Машу за руку и слегка встряхнул.
— Он сказал, что в колодец. Тот, который… Моцарта.
— Вот же черт! — вырвалось у опера.
— Что? Что-то не так?
— Мне… мне нужно позвонить, я не смог дозвониться и двушки кончились. И потом мне тоже необходимо туда попасть. Покажете, где находится колодец? Это срочно. И очень важно.
Маша растерянно посмотрела на милиционера.
— Вы можете позвонить из моей квартиры. И… насчет колодца… я ни разу там не была, но по рассказам Вити примерно представляю, где он находится.
Белов снова оглянулся.
— Идемте быстрее. Времени очень мало!
Они зашагали к той самой арке, через которую Маша проходила совсем недавно. Ее трясло и знобило, но ощущение твердой мужской руки придавало уверенности.
Дома Маша поставила чайник и пока Белов звонил, насыпала в кружки дефицитного растворимого кофе. Она не хотела подслушивать, но в квартире стояла давящая тишина, которую не смог оживить даже шум закипающего чайника.
— Вербицкий. Да. Имени не знаю, работает в какой-то психбольнице, скорее всего, городской, но нужно проверить и область. — Он помолчал, потом изумленно воскликнул: — Сколько? Ты шутишь, Пряников? Какое утром⁈ Утром будет поздно!
Маша застыла с чайником в руках. По спине пробежал холодок.
— Хорошо. Сорок минут. Если успеешь быстрее, позвони… — Маша увидела в зеркале, как он привстал, выглянул из прихожей и, зажав трубку рукой, спросил: — Какой у вас номер?
Она продиктовала, Белов повторил номер в трубку и почти сразу положил ее на рычаг.
— Я почти рядом! — сказал он и потер руки. — Мы возьмем его!
— Кого? — с ужасом спросила Маша.
— Того, кто все это устроил.