В тесной каюте, выпучив огромные карие глаза сидело дюжина голых афро-гномов. Хотя, учитывая, что они были голыми, стало видно, что это афро-гномки.
Маленькие коренастые девушки, перевязанные розовыми бантиками, яростно вращали глазами, так как руки и ноги у них были связаны, а во рту торчали розовенькие кляпы — похоже, это были куски инквизиторской робы.
— Су-у-у-ка… — протянул я.
И повернулся к Бобусу.
— И давно они тут сидят?
— Двенадцать часов, семнадцать минут со старта, — тут же ответил мальчик-калькулятор.
Я почесал репу.
— А зачем мы их притащили? Я тебе не сказал?
— Сказал! — кивнул Бобус. И замолчал.
— Ну? — поторопил я мелкого.
— Я вспоминаю, — огрызнулся пилот. Он начал загибать пальцы. — Ты сказал, что «хороший слуга в хозяйстве пригодится», «будут нашим девочкам дреды заплетать», «у Императрицы должны быть фрейлины, а чёрные — это прикольно» и, вообще «нужно же им хоть чёта притащить, иначе прибьют! К хренам! Так что мы сначала гномиков из корабля выпустим — а потом сами выйдем!»
— А где мы девок-то нашли?
Бобус пожал плеча ми.
— Не знаю! Где-то.
— А почему голые?
— Ну, Алекс решил проверить, чтобы «никто с писюном в гарем не проскользнул», а еще «он стриптиз недосмотрел», но «Они страшные, как атомная война, поэтому я спасть пошёл». А еще он песню пел. Странная песня. Про клоунов, карликов, попугайчиков и акробатов. И какую-то Зину. Вот.
Я снова почесал репу.
— Надо бы их развязать. Напоить и накормить. Клоун?
Клоун хмуро сделал шаг вперед. Гномихи заёрзали и замычали под кляпами еще сильнее, пытаясь вжаться в стену.
— Так! Стоп! — остановил я друга. — Мне кажется они тебя бояться. И я их понимаю. Ты же с голой жопой и питоном наперевес их ловил! Как бы они теперь заикаться не стали.